Ох Лесь,  смолоду  же  кто  только  не  ошивался  вокруг  да  около ...  ))))))

Убийца !  Берегитесь !   

Оооооооой...........

Ладно, пристрою сюда.. Место как раз в тему в целом.....

Огромное спасибо за перевод и за то что с нами всеми поделилась justice_rainger

http://justice-rainger.livejournal.com/776000.html

---

2016-08-30 22:33:00

Прочла я книгу Шаны. Прежде чем приступить к эпизодам, скажу в целом. Первое: ощущение, что процентов на 80 - фанфик, причем, плохо написанный и скучный. Второе: очень много лишней информации про саму Шану - я понимаю, в контексте истории это как бы нужное, чтоб знать, что с ней было в те периоды, когда Майкл ее динамил (а динамил он ее много и лихо). Но, опять же, выглядит по большей части как хвастовство - где работала, с какими звездами общалась и как ее все любили (вот оно мне надо - об этом читать?). Поэтому можно было и вырезать, оставив лишь те эпизоды, в которых фигурировал Майкл. Ну, и третье: тетка, тебе уже за сорок, а ты пишешь как сопливая девчонка тринадцатилетняя. Зря не согласилась взять в соавторы кого-то, кто умеет писать хорошо и интересно. В общем, я считаю, что 15 долларов за Киндл-версию этой книги - неоправданно много. Максимум 5-7 баксов, да и то с натяжкой.

___________
Про первое знакомство писать не буду, об этом уже писали, т.к. она выкладывала эту главу целиком в качестве превью. Кратенько: после одного из концертов Бэд Шана с подружкой, вырядившись как две группи, пробрались в отель к Майклу, забравшись на шпильках на 53 этаж по лестнице (лифт только для обитателей пентхауса), и попали на афтепати после концерта, где упросили охрану пропустить их внутрь. Их таки пропустили (типа - красивым девочкам можно), Майкл Шану приметил, поздоровался, пожал ручку и слегка флиртовал глазами. На этом историю можно бы и закончить, в принципе.

В девяностом году она устроилась работать в компанию Gallin Morey Associates (взяли на ресепшн отвечать на звонки, потому что улыбка была красивая, что немаловажно для этой работы). До этого она работала в Universal Studios гидом (ибо хорошо знала историю кинематографа и самой студии), а вообще мечтала стать актрисой или певицей, но ничего не выгорело. Сэнди Галлин, один из основателей компании, как раз был в то время менеджером Майкла. На ресепшн постоянно звонили всякие звезды, включая Элизабет Тейлор (которая ненавидела, когда ее называли Лиз), и Шана хвастается, что "быстро подружилась" с многими, поскольку звонки шли через нее. На работе ее все поддразнивали, когда узнали, что она фанатка Майкла, мол, ой, красотка какая, отличная жена была бы Майклу, ляляля. Одна из ассистенток в шутку сказала, что сейчас позвонит Норме Стайкос (ассистентке Майкла) и скажет, что нашли кандидатку ему в жены. После этого она, якобы поговорив с Нормой, сказала, что "Майкл любит сексуальных, женственных девушек, тихих, но с огоньком в глазах, и при этом неагрессивных и ненавязчивых". И еще пошутила: Майкл и сам такой стеснительный, что если вы встретитесь, то наверняка так и будете молча стоять и смотреть друг на друга, и никто не заговорит первым.

Майкл откладывал дату съемки видео на l0-летие MTV на самый последний момент. Он сказал Джиму Мори: "Мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя и понять, куда двигаться дальше. Вдобавок, я ужасно выгляжу. Мне нужен отдых". Когда съемки все-таки состоялись, на следующий день он позвонил в офис по какому-то деловому вопросу, и Шана, расхрабрившись, сказала ему, как он здорово выступал: "Привет, Майкл! Эм-м... Я просто хотела сказать, ты вчера был просто великолепен! Я была в первом ряду и все время кричала как сумасшедшая!" Его это застало врасплох, но он все-таки ответил: "Очень мило, спасибо!"

С тех пор всякий раз, когда он звонил в офис, Шана поздравляла его со всякими достижениями и выступлениями. Примерно в то же время Майкл стал настаивать, чтобы его называли Королем поп-музыки (вот здесь у меня брови полезли на лоб). Дирекция MTV злилась на него, поскольку они хотели, чтобы он выступил на грядущей церемонии MTV Video Music Awards, а он соглашался лишь с условием, что они представят его как Короля поп-музыки. Они в ответ выдвинули встречное предложение: мы тебя так представим, если запишешь видеообращение к молодежи, чтобы шли голосовать". Поскольку Майклу очень хотелось, чтобы его представляли как Короля, он согласился записать видео. Многие, кто работал с Майклом в то время, начали думать, будто он "теряет контроль над своим эго", с такими-то сумасшедшими требованиями, но причина его желания зваться Королем поп-музыки была вовсе не в этом. Элвиса все знали как Короля рок-н-ролла, и Майкл чувствовал, что люди не выказывают ему достаточно уважения, потому что он чернокожий. Поэтому и хотел, чтобы его помнили дольше, чем Элвиса. Он отказывался появляться на церемониях и выступать, если в контракте не было прописано, что его представят как Короля поп-музыки. Он считал, что чем чаще люди будут слышать и видеть этот "титул", тем прочнее это закрепится в памяти, в итоге никто не будет помнить, кто назвал его так первым и почему, но все запомнят, что он - Король поп-музыки.
____

"Как-то поздно вечером, когда я убирала на своем столе, готовясь уходить домой, зазвонил телефон. Я подняла трубку, но слышала там только всхлипывания. Это был Майкл. Он только что получил первый монтаж своего нового видео на песню Who Is It и возненавидел его. Он был в панике. Я сразу переключила его на конференц-связь с Сэнди, потом вызвала Грега Митчелла, младшего менеджера, помогавшего с этим проектом, и мы оба стали слушать, чтобы записать его замечания.
- Я выгляжу как обезьяна! - рыдал Майкл. - Неужели ничего нельзя сделать, чтобы как-то это изменить, уже на стадии постпродакшн?

Мы с Грегом переглянулись, не веря своим ушам. Сэнди заверил Майкла, что он прекрасно выглядит, но тот не велся на комплименты:
- Если его нельзя поменять, значит, надо переснять заново. Иначе придется вообще все выбросить!

В "Сони" и так уже вложили миллионы долларов в это видео, наняли одного из лучших режиссеров, Дэвида Финчера, и не собирались тратить на этот проект ни копейки, чтобы переснять его заново, поскольку тоже считали, что Майкл отлично выглядит. Вообще-то, он выглядел лучше, чем когда-либо. Мы прокрутили видео для персонала компании на следующий день, чтобы послушать их мнение, и все согласились - это одно из лучших видео Майкла. Он был одет в обычный костюм, а не свои традиционные сверкающие куртки, и выглядел зрелым и сексуальным. Дирекция "Сони" отказалась идти у Майкла на поводу. В отместку он отказался доснять последние кадры, которые были нужны, чтобы закончить монтаж. Поскольку другого выхода не было, Дэвид Финчер нанял одного из двойников Майкла, чтобы доснять оставшиеся сцены.

Впрочем, на этом не закончилось. Майкл был так сердит на "Сони" за их отказ переснять видео, что потребовал отменить релиз. После долгих споров видео выпустили только в Европе, что плохо сказалось на продвижении сингла в хит-парадах.

То, что Майкл саботировал собственную карьеру из-за неуверенности в себе, стало едва ли не традицией, которая лишь укреплялась в последующие годы. Я не могла понять этого. Все, кто окружал его, считали, что он идеален - такой, какой есть. Каждые несколько месяцев он, казалось, корректировал форму носа или вносил еще какие-то изменения в свою внешность. Он постоянно прятал лицо, закрывая его полотенцем или хирургической маской, словно не мог вынести мысли, что люди будут смотреть на него. Если бы он только мог увидеть то, что видела я - самого красивого мужчину на земле.

Некоторые предполагали, что ему не нравился его родной цвет кожи, но он всегда гордился своей расой. Невзирая на то, что его кожа становилась все светлее, он всегда оставался чернокожим. Думаю, люди порой путаются в этих определениях. Раса и цвет кожи были для него совершенно разными вещами. Вообще-то, он хотел стать бесцветным - и, как мне кажется, вполне успешно добился этого. Вероятно, именно расизм, который, по его словам, постоянно присутствовал в музыкальной индустрии, вынудил его жаждать стать бесцветным - буквально чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Что бы Майкл ни делал, во всем был заложен более глубокий смысл, а его действия обычно были продиктованы чем-то, что происходило с ним на жизненном пути. Он никогда не объяснял свои действия публике, и поэтому его постоянно окружало непонимание.

В интервью с Опрой он упоминал, что много лет страдал от физического и эмоционального насилия со стороны отца. Это насилие определенно уничтожило его уверенность в себе. Сцена была единственным местом, где он чувствовал себя уверенным. Там он мог проживать свои фантазии и стать тем крутым, уверенным в себе мужчиной, которым он мечтал быть. Его неуверенность вызывала у большинства знавших его людей желание защитить и спасти его. И благодаря ей такие девчонки, как я, влюблялись в него.

__________

Релиз Dangerous начался со скандала с видео Black or White. Звукозаписывающая компания забила тревогу, когда получила первую версию клипа, где Майкл, похоже, имитировал мастурбацию. Он вывел свое коронное хватание за промежность на новый уровень, теперь он не просто хватался, а еще и потирал себя там. В одной из сцен, которую в итоге вырезали, Майкл расстегивал ширинку, совал руку внутрь и тер. Для "Сони" это было чересчур, и они потребовали, чтобы все это вырезали. Хоть он и притворялся застенчивым на людях, было ясно, что он наслаждался вниманием. Мало того, что этот сольный танец был чрезмерно сексуальным, в нем присутствовал еще и элемент насилия. Майкл запрыгивал на машину, бил окна монтировкой. Он знал, что публика разозлится, поэтому велел своему публицисту, Ли Солтерсу, составить черновик ответного комментария на предсказуемое возмущение людей - за неделю до премьеры. В вечер премьеры клипа мы уже подготовили заявление от Майкла, который извинялся за какие-либо убытки, которые могло причинить его видео. Разумеется, когда видео прокрутили впервые, весь мир взорвался, бурно обсуждая клип. Некоторые заявляли, что поведение Майкла отвратительно. Другие с восторгом приняли такую внезапную и смелую смену его поведения. В любом случае, люди говорили. И Майкл был очень доволен этим.

________

Еще одно видео, вызвавшее много шума - In The Closet. Изначально песня должна была быть дуэтом Майкла и Мадонны, но, когда их отношения расстроились, партию Мадонны в песне исполнила принцесса Стефани из Монако. Видео, снятое режиссером Хербом Ритцем, до сегодняшнего дня является самым сексуальным клипом Майкла. Вместе с ним в клипе снималась супермодель Наоми Кэмпбелл. В совместных сценах они постоянно трогали друг друга, терлись друг об друга и прижимались, и Наоми запала на Майкла. Она сказала одному из моих знакомых, присутствовавших на съемках: "Я хочу тело Майкла. Впрочем, у меня такое чувство, что я уже его получила, так что мы могли бы пойти и дальше". Но активность Наоми отпугнула Майкла, и их отношения ограничились клипом.

Когда наступил сезон награждений, все хотели заполучить Майкла для своих шоу. Дик Кларк звонил каждый день, умоляя его открыть церемонию American Music Awards выступлением. Майкл настаивал, что выступит только если получит награды за лучший альбом и лучший сингл - поп и R&B, в дополнение к специальной награде, названной в его честь. Кларк согласился на его требования и создал награду Michael Jackson International Star Award, а Майкл в ответ выступил на церемонии с песней Dangerous. Я понятия не имела, что награды могли определяться заранее, пока не увидела, как на одной из церемоний Майкл получает все награды, какие просил.

После того, как первый такой бартер прошел успешно, он соглашался появляться на какой-либо церемонии только в том случае, если ему дадут специальную награду или устроят трибьют в его честь. Он решил, что раз он поднимет этим шоу рейтинг, просто появившись на сцене, то он может получить что-нибудь в ответ. Не припомню, чтобы кто-нибудь отказывал ему в этом. Единственным исключением были Грэмми, где вручение награды за лучший альбом или лучшую песню не гарантировалось никак, но они все же согласились на особую награду. Когда речь шла о Майкле, люди были готовы на что угодно, только бы он выступил в их шоу. И он это знал.

_____________

- Майкл приедет через пять минут!

Гэри Хирн, водитель Майкла, предупредил меня по телефону о его приезде. Я позвонила ассистентке Сэнди, Линде, чтобы объявить ей эту сногсшибательную новость, и она кинулась к моему столу, чтобы проводить Майкла от лифта. Он впервые приехал в наш офис, и я с нетерпением ждала нашей официальной встречи. Мы с Линдой нервно уставились на двери лифта, ожидая грандиозного прибытия Короля поп-музыки.

Через несколько минут серебристые двери раскрылись, и перед нами возник Майкл. На нем была его излюбленная черная шляпа, красная рубашка, черные брюки и черная шелковая хирургическая маска, скрывавшая почти все лицо, кроме глаз. Эта маска стала частью его ежедневного гардероба. Никто никогда не спрашивал, зачем он ее носит. Я решила, что она служила защитой от назойливого внимания к его постоянно меняющейся внешности. Майкл ринулся прочь от лифта, пригнув голову, словно ожидал, что его сейчас встретит толпа орущих поклонников. Он бросил на меня быстрый взгляд, когда бежал мимо моего стола, но ничего не сказал. Линда посмотрела на меня и пожала плечами, ведя его в офис. Она ждала этого момента, чтобы познакомить нас, но он явно очень торопился. Похоже, наше знакомство откладывается.

Он пробыл в офисе три часа, записывая видеообращение в нашем конференц-зале для какой-то церемонии награждений где-то за границей. Когда он закончил, я увидела, что он и Джим Мори идут к моему столу, и услышала, как Джим сказал: "Пошли, познакомишься с Шаной". Джим давно хотел, чтобы мы познакомились, и был почти так же взволнован, как и я. Когда они подходили ко мне, я услышала, как Майкл сказал: "А она миленькая!" Однако, не дойдя до моего стола, Майкл нырнул в мужской туалет. Джим остался стоять в недоумении. Через несколько минут Майкл вышел, и Джим отвел его к моему столу. Майкл успел снять свою маску.
- Ты уже знаешь Шану? - спросил его Джим.

Чуть ранее я гадала, вспомнит ли он нашу встречу три года назад, в Нью-Йорке. Я решила, что лучше не буду упоминать об этом, если он не скажет об этом сам. Майкл протянул мне руку для рукопожатия:
- Привет, Шана. Приятно наконец-то увидеться.

Он не сказал "приятно познакомиться". Он сказал именно "увидеться". Думаю, он давно прикидывал, как выглядит человек, с которым он весь последний год так часто говорил по телефону... или же все-таки помнил нашу встречу в Нью-Йорке.

- Шана - твоя большая поклонница, - продолжал Джим. - Она каждый день спрашивает меня: "Ну когда же придет Майкл?"

Это смутило меня до невозможности. Я не хотела, чтобы Майкл думал обо мне только как о фанатке, но, похоже, мой секрет уже раскрыли, и я уже не могла это скрыть. Я и впрямь была фанаткой. И я также была единственной чернокожей во всей нашей компании. Эти два фактора создали связь между мной и Майклом, отличавшуюся от моих отношений с прочими сотрудниками. Вскоре я стала его доверенным союзником, когда его все больше и больше охватывала паранойя по отношению ко всем вокруг.

Ну  вот,  дождались ...  ))))))

Что-то  мне  подсказывает,  что отзыв  Юли  (  переводчицы )  совпадёт  с  моим  )))) 
Хотя  говорить  так,  ещё не читая,  на одних отрывках  основываясь, наверное,  не  правильно с моей стороны ...

Эх Шана ! ... Пока  молчала,  была   загадочной  девой,    туманной  тайной была ...

Ну ладно,  посмотрим.
Сегодня  не соображаю уже  ничего, ночь  на границе  с  рассветом. 
Но завтра  обязательно  почитаю,  спасибо, Люд,  будем  читать и ждать  продолжения.

Натусик)) цитаты выглядят как мои личные слова)) Народу поясню- это не мои слова ))  Но с большинством (прости Наташенька меня) соглашусь.. Не в возрасте, конечно дело. Юля имела ввиду сам слоган, которым написана книга. Слишком примитивно и словарный запас не силен:  "..написано плохо, особенно в оригинале. Очень простая лексика, даже и не скажешь, что взрослая женщина писала, это я уже при переводе пыталась хоть немножко причесать местами. Я пишу лучше )) "
Моё мнение продублирую: На фанфик правда смахивает уже. Это такая типичная история- когда реальных событий мало, а книгу написать ну ооочень хочется, начинается домысливание и дофантазирование.. Я лично, собственно, и не ожидала от нее чего-то немыслимого и супер крутого. Да и слава Богу, что не понесло ее и не докатилась она до каких-нибудь "бомб". Правда огорчило многое все равно. Хреново, что она, возможно сама не соображая и не блистая умом, практически сводит весь талант, труд, уникальность Майкла и заслуженные честно и достойно им награды, к шантажу. По факту- она просто тут заявляет, что большинство наград- это всего лишь "откуп" или "подкуп" выданный по "требованию".. Про плакаты...Это жесть.. Да и детей к чему вообще приплела? "+ слишком много о маниях.
Юля вот написала в ответ : "Про детей там будет дальше к месту и не к месту. Про награды я сама была в шоке - выходит, все липовое, и никто ему ничего не вручал? Ну ладно у нас, тут заранее все куплено и известно, но я надеялась, что в Америке награды настоящие. Впрочем, если она придумала все остальное, то и это тоже могут быть домыслы. Самый интересный кусок будет про съемки Ghosts и "туалетный юмор" в исполнении Майкла. Остальное, имхо - выдумка. Причем, у нее даже фантазии не хватило написать годный фанфик, чтобы звучало убедительно.
Мне кажется, сам уровень написания и содержание указывают на то, что мозгов у этой барышни нет и не было никогда. Да и ее жизнь об этом говорит - если тетя до 45 лет в Голливуде не добилась ничего ни в карьере, ни в личной жизни, и даже не сумела воспользоваться своей красотой, то... остается только руками развести. Да и содержание само... тоже мне, реабилитировала имя. Майкл - патологически неуверенный в себе, капризный, с дурными амбициями, мастер динамо, еще и детей приплела всюду, где могла. Дурочка. "

И с Инной я вот согласна : "Вот нафига это было? Очков она себе не прибавила среди фанов, это ясно, а банковский счет можно пополнить и не таким скандальным содержанием. Я уже давно осознала, какой неоднозначной и противоречивой фигурой он является, и вот так его преподносить - однобоко и поверхностно, как пылесос собирать все слухи и сплетни, и выдавать все это, как реальную картину - это уже слишком... " На что Юля написала: " Ну если бы она хотя бы описала его как офигительно крутого любовника - была бы хоть какая-то польза, глядишь, перестали бы приплетать мальчиков постоянно. А теперь... Я вообще не знаю, что будет. "

Просто иногда за порывом показать насколько человек был "приближенный" к MJ - люди до кучи пишут всякое такое, что подрывает его авторитет и вредит ему.  Это делают или сознательно (те, кто намеревался специально его оскорбить- враги и "обиженные") либо от глупости своей и  скудного ума, по другому я это воспринять не могу.

Вторая часть уже есть. Копирну сейчас.

Отредактировано Lyudik (2016-08-31 17:09:26)

–––––

(август 1993, Майкл собирается снимать Is It Scary)

Майкл и режиссер Мик Гаррис (работавший со Стивеном Кингом) пришли к нам в офис неделей ранее на очередную встречу по этому проекту. Ассистентка Сэнди, Шейла, все подбивала меня попросить Майкла дать мне какую-нибудь роль в этом видео. Это ведь как раз тот самый фильм, для которого Майкл «диктовал» мне самую первую песню, Family Thing.

Когда Майкл и Мик стояли перед моим столом, ожидая лифт, я сказала Майклу:
– Мне бы так хотелось поучаствовать в съемках этого фильма. Похоже, это будет изумительная вещь.

Он просиял, словно в его голове кто-то зажег лампочку:
– Мик, а нет ли у нас какой-нибудь роли для Шаны? Может быть, она могла бы сыграть одну из горожанок?

Мик был так вежлив, он не мог отказать Майклу ни в чем, поэтому ответил:
– Разумеется!

И вот так просто, даже без проб и прослушивания, я получила роль в короткометражном фильме Майкла Джексона, который наверняка станет классикой.

Мы снимали в студии CBS\Radford Studios в долине Сан Фернандо. Мне был знаком этот район, поскольку я провела здесь довольно много времени за последние годы, когда снималась в сериале A Different World. В тот день после обеда на площадку впервые приехал Майкл. Грандиозное появление. Он уже был в костюме, на лице у него была страшная маска, а поверх костюма – длинный черный плащ. Но ему не удалось меня провести: я узнала бы его тело и руки при любых обстоятельствах. Под плащом он был одет в свою традиционную сценическую одежду – белую рубашку с рюшами, черные брюки с укороченными штанинами и белые носки. Его лицо было чисто выбрито и покрыто толстым слоем светлого грима. Он выглядел так идеально, словно появился из какого-то другого мира. Волосы длинными кудрями лежали на плечах. Я уже привыкла видеть его в жизни с минимальным количеством косметики на лице и легкой щетиной, так что этот менее мужественный облик слегка раздражал меня.

Он увидел меня и пошел прямиком ко мне, чтобы поздороваться. Он всегда был очень вежливый и радушный – эта его черта никогда не менялась, что бы ни происходило в его жизни. Другие актеры боялись заговаривать с ним, поэтому я стала единственным человеком из актерского состава, с которым он общался. По Голливуду всегда ходили слухи о таких суперзвездах, как Майкл, что они якобы не любили, когда с ними заговаривают или когда на них смотрят на съемочной площадке, поэтому ни один из актеров не хотел быть уволенным в первый день работы за что-нибудь подобное. В сегодняшней сцене меня поставили рядом с ним, и он, казалось, с облегчением принял то, что рядом стоит кто-то знакомый, с кем ему комфортно. За мгновение до того, как включились камеры, он склонился ко мне и шепотом спросил:
– А когда мне нужно поворачиваться?

Я уже была на репетиции до его приезда (Майкла подменял другой актер), так что мне уже были известны все действия в этой сцене.
– Режиссер назовет твое имя, – шепнула я ему, – и тогда ты поворачиваешься.

Он секунду подумал, снова наклонился к моему уху:
– То есть, он скажет «Майкл», и я поворачиваюсь?

«Ну а как еще он может тебя назвать?» – подумала я.

У него была привычка шептать людям прямо на ухо, чтобы никто другой не мог подслушать его слова, и мне это нравилось. От его успокаивающего голоса и губ, слегка касавшихся моего уха, у меня по спине бежали мурашки, и я вспоминала, как целовала его в фургоне. А еще все вокруг думали, что мы обсуждаем что-то очень секретное и важное.

Мик крикнул «Поехали!», и мы переключились на свои образы. Все горожане должны были выкрикивать «Покажись нам! Покажись нам!» снова и снова, как можно более сердито и гневно. Чуть ранее мы ворвались в «дом Майкла» с горящими факелами и вилами, чтобы вынудить его показаться из своего убежища и обвинить его в том, что он пугает наших детей. Мы считали, что он слишком странный, и что он, вероятно, делает с детьми что-то плохое. Майкл хотел передать этим фильмом, что, если кто-то отличается от других, это не значит, что он плохой человек. Увы, вскоре в жизни повторится самая худшая версия этого сценария, но тогда я этого еще не знала.

Пока мы кричали и требовали, чтобы он показался нам, Майкл волшебным образом возник прямо посреди нашей толпы в своей страшной маске и черном плаще. Затем ему велели снять маску, чтобы открыть лицо, и сказать: «Я здесь». После этого горожане должны были разбежаться, испугавшись «страшного» Майкла. У него не было никакого страшного грима или чего-то необычного. «Страшный» Майкл – всего лишь обычный Майкл Джексон. Мы боялись его, потому что он был другим – он выделялся среди нас, обычных, нормальных людей. Эту сцену мы снимали минимум раз десять, с разных ракурсов. Мне велели стоять рядом с Майклом, чтобы он мог спрятаться за мной, а потом внезапно появиться. Я никак не могла придумать, что ему сказать, пока мы ждали, поэтому мы просто стояли молча. Затем он нарушил неловкое молчание:
– Как тебя только отпустили с работы сюда?

Я сказала ему, что сообщила Сэнди и Джиму, что меня взяли в видео, и они были рады за меня. Он, похоже, не понимал, что он был их самым драгоценным клиентом, и они бы сделали что угодно, лишь бы он был доволен. Мы еще немного поболтали на всякие отвлеченные темы, и у меня было ощущение, будто я сплетничаю со старым другом. Всякий раз, когда мы разговаривали, мне сразу становилось очень комфортно в его присутствии. Он был открытым и понимающим.

Первое, на что я всегда смотрела, когда мы встречались – это его руки. Они были одной из самых узнаваемых частей его тела, и на них сразу же отражалось состояние его здоровья. В последние годы его руки иногда выглядели опухшими, а ногти – длинными и обесцвеченными, что всегда было нехорошим признаком. Но в этот день его руки были также покрыты толстым слоем грима. Впрочем, грим не мог спрятать маленькие коричневые пятнышки, похожие на почечные бляшки, у него на запястьях. Я поняла, что это следы витилиго, кожного заболевания, которое он упоминал в своем интервью с Опрой год назад. В то время мне было так его жаль, я все думала, как это, должно быть, ужасно – жить с такой страшной болезнью.

Пока мы ждали начала следующей сцены, дети, участвовавшие в съемках, начали выпендриваться и танцевать перед нами. Майкл слегка шлепнул меня по руке и велел смотреть на одного из малышей, он был очень смешной. Мы хихикали, когда он пытался имитировать все знаменитые танцевальные движения Майкла. Затем этот девятилетний мальчик и второй, темнокожий, подняли на Майкла большие невинные глаза и назвали его по имени. Майкл наклонился к мальчику, чтобы быть с ним на одном уровне, и посмотрел ему прямо в глаза. Этот незначительный, милый жест так много сказал мне о нем. Он хотел быть с этим малышом на одном уровне, чтобы тому было комфортно, и он мог задать ему какой-то вопрос. Я решила, что он самый идеальный и удивительный мужчина на земле. Мальчик сказал:
– Майкл, когда ты был маленький, у тебя была такая большая прическа, а теперь волосы прямые. Как ты это сделал?

Майкл повернулся ко мне и широко распахнул глаза, словно очень удивился. В то же время он искал какие-нибудь подсказки у меня на лице. Я тоже широко открыла глаза, и мы оба расхохотались.
– Не смотри на меня, – сказала я ему. – Жду не дождусь ответа на этот вопрос!

Майкл, все еще смеясь, немного позапинался, словно не знал, что сказать. Наконец, он выдал:
– Это просто другая прическа.

Он никак не мог перестать смеяться, но и не мог придумать, что бы еще сказать. Наконец, он заметил Карен Фей, свою стилистку.
– Пойди спроси ту девушку, – сказал он мальчику и жестом поманил Карен к себе. Карен, высокая привлекательная блондинка, подошла к нам, и мальчик повторил свой вопрос. У Карен на все всегда был серьезный ответ, и она ответила:
– Ну, это была прическа афро.

Майкл повторил:
– Точно, это была афро!

Мальчик был доволен ответом и вернулся на свое место.

Чуть позже мы стояли на площадке, ожидая, когда осветители сменят свет, и я вспомнила песню, которую он мне диктовал. Она же предназначалась для этого фильма. Очень странно, что я до сих пор ее не слышала, и здесь она тоже не играла.

– А ты закончил песню для этого фильма? – спросила я Майкла, пока один из ассистентов наклеивал на пол кусочек черного скотча, чтобы отметить место, где должен стоять Майкл. Майкл опустил глаза в пол. Вид у него был виноватый.
– Нет, – прошептал он, – я еще не записал ее.

Впрочем, в глазах у него мелькнул хитрый огонек, когда он, озорно улыбаясь, снова поднял на меня взгляд. Он знал, что давно должен был записать эту песню. Судя по его виду, он специально ждал до последнего момента, чтобы разозлить свою звукозаписывающую компанию. Это был такой вид бунта.

Майкл встал на отмеченную точку для съемки крупных планов. Несколько горожан должны были стоять рядом с камерой, чтобы ему было кому говорить свои строчки диалога. Мы отвечали на них так, словно нас тоже снимали, чтобы Майклу было легче удерживать образ и эмоции. Нам приходилось выкрикивать обидные прозвища, «урод», «извращенец» и т.д. Было так странно говорить ему такое. Таблоиды называли его Wacko Jacko много лет, и он ненавидел это прозвище. После того, как мы обзывали его всякими словами, он должен был показать, что расстроен, и сказать: «Но почему? Что я такого сделал?» Он всегда смотрел на меня, когда произносил эту фразу. Я чувствовала себя такой виноватой за то, что выкрикивала ему эти ужасные слова. Я все время думала: «Ты ведь знаешь, что это все игра? Ты мне нравишься».

Затем он должен был наклониться и спросить одного из детей, рыжеволосого мальчика, игравшего главную роль: «Сынок, я что, пугаю тебя?» Мальчик отрицательно тряс головой. Отец мальчика, также бывший мэром городка, в это время утвердительно кивал: «Да, ты пугаешь его. Ты пугаешь всех наших детей!»

Майкл начинал сердиться:
– А, так вы думаете, я страшный, да? Ну, а как насчет… вот так страшно?

Он корчил смешные и совсем не страшные рожи прямо на камеру. Мы все смеялись. А затем он кричал: «А так страшно?» И тогда действительно становился страшным. Благодаря магии спецэффектов он оттягивал нижнюю челюсть вниз, широко открывая рот, а затем срывал с черепа всю кожу и швырял ее в нас. Это была устрашающая сцена, даже и без спецэффектов. Каждый раз, когда он выкрикивал эту строчку, мы действительно пугались, потому что не ожидали, что у Майкла окажется такой громкий, мощный голос. Он настолько вживался в образ, что его буквально трясло от гнева в конце этой сцены. Он даже ругался в одном из диалогов – «черт возьми!» (goddamit).

В конце каждого дубля мы все аплодировали ему. А он стоял, держась рукой за подбородок, и улыбался. Его игра была действительно впечатляющей. Я никогда не видела, чтобы он настолько давал себе волю. Он словно ждал подобного момента, чтобы выпустить все свои чувства, разочарование и злость. Эти эмоции исходили откуда-то из глубины.

В перерывах между съемками я все время ловила на себе взгляды Майкла – он поглядывал на меня, чем я занята. Мне все время казалось, что за мной следят, и я, разумеется, была совсем не против. Думаю, я тоже на него поглядывала, а иначе я бы не заметила, что он смотрит на меня.

В какой-то момент, после того как я поучаствовала в сцене вместе с группой горожан, Майкл подошел ко мне и шепнул, что он смотрел на монитор, пока мы снимали, и что ему меня совсем не видно. Он рассказал мне, куда встать, чтобы попасть прямо в кадр. Он всегда подсказывал мне такие мелочи – такой джентльмен.

В конце первого дня съемок все на площадке влюбились в Майкла. Он вел себя по-дружески, очень открыто и с удовольствием общался со всеми, независимо от должности. Знаю, люди считали, что он тихий и необщительный, но это на самом деле не так. У него были два образа – публичный и частный, которые были полными противоположностями друг другу. На самом деле он обожал общаться и заводить новых друзей. Все, кто контактировал с ним, чувствовали себя особенными; он всегда задавал им вопросы и искренне интересовался их мнением. Это было особой магией Майкла.

Едва Майкл уехал с площадки, остальные «горожане» накинулись на меня с расспросами, знакома ли я с ним. Они были в шоке, что он говорил со мной и больше ни с кем. Люди спрашивали: «А что это он нашептывал тебе на ухо?», «Я видел, как он говорил с тобой. Ты что, знаешь его?» Я гордилась тем, что наконец-то могу ответить утвердительно – да, я знаю его.

Находиться с ним на съемочной площадке в тот первый день было настоящим раем. Работать с ним над таким проектом превосходило мои самые смелые мечты. Подумать только, у нас впереди еще целых тринадцать дней совместной работы. Я подумала, что каждый день будет таким же, как первый. Увы, у судьбы были свои планы на этот счет.

На следующий день люди десять часов просто сидели и ничего не делали. Майкл определенно хотел снять крупные планы один, и это заняло куда больше времени, чем изначально ожидалось. Я даже не смогла увидеться с ним. На следующий день было то же самое.

К этому времени Майкл начал заболевать. Персонал с площадки говорил мне, что у него совсем не было сил работать, и его словно что-то беспокоило. Когда Майкл приезжал на площадку, у сотрудников на этот случай была кодовая фраза «орел приземлился». На следующий день, по иронии – в пятницу тринадцатого числа, Майкл позвонил и сказал, что заболел. Нам пришлось снимать все свои сцены без него. Дети, снимавшиеся в «Семейке Адамс», включая Кристину Риччи, приехали на съемки в тот уикенд и были задействованы в нескольких сценах. На площадке также присутствовали животные, включая огромного броненосца. Эта тварь напугала меня до полусмерти, когда случайно проползла по моим ногам.

Снимать без нашей звезды было трудно, но мы все старались сохранять хорошее настроение и надеялись, что он вернется, когда выздоровеет. В субботу Майкл проработал всего полдня и снова снимал свои сцены один, без нас. В воскресенье он и вовсе не явился, и мы опять снимали без него. В понедельник у нас был выходной, который был нам очень необходим. Неделя выдалась тяжелая.

Во вторник, 17 августа, был последний раз, когда я видела Майкла перед очень длительным перерывом. Он явился в павильон только в восемь вечера. Мы уже закончили свои сцены, запланированные на сегодня. Я переоделась в уличную одежду и пошла обратно на площадку, чтобы посмотреть на него. Я не видела его с самого первого дня съемок и уже начинала беспокоиться. На Майкла это было совершенно непохоже, вести себя так безответственно и не являться на работу. Его девизом всегда было «Шоу должно продолжаться», и обычно он приходил, даже если болел. У меня было предчувствие, что что-то случилось.

Я заметила водителя Майкла, Гэри, и актера, который заменял его на съемках, Дэррика. Я дружила с обоими и часто тусовалась с ними, когда Майкл был занят. Дерматолог Майкла, Арнольд Кляйн, тоже был здесь. Я уже знала доктора Кляйна, поскольку он также был доктором Сэнди Галина и Элизабет Тейлор. Его все знали как «звездного врача», который очень либерально относился к выписке рецептов на медикаменты. Невзирая на подобную репутацию, он был очень уважаемым специалистом, поскольку совершил немало прорывов в лечении кожных заболеваний. Он также был одним из доверенных людей Майкла.

Я спросила доктора Кляйна, как себя чувствует Майкл. Он ответил, что сейчас он в порядке и что сегодня у него хорошее настроение. Я облегченно вздохнула, услышав это, и решила, что он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы закончить оставшиеся сцены с нами. Я уже знала, что его поведение могло быть непредсказуемым, когда он был в плохом настроении. Счастливый и довольный Майкл – довольные люди вокруг. Если же у него было плохое настроение, то он превращал жизнь окружающих людей в ад.

Я заметила Майкла и подошла поздороваться. Он был вежлив со мной, но с ним явно было что-то не так. Он словно был где-то далеко отсюда. Его глаза, обычно такие яркие и сияющие, были как сталь – словно в них не было души. А еще в них была грусть, которую я раньше никогда не видела. Он же всегда такой энергичный, но сейчас он казался подавленным и потрясенным, будто бродил в тумане.

В тот вечер он должен был наблюдать за репетицией танцовщиков и доснять крупные планы. Съемочная группа установила свет для кадров с ним. Мне сказали, что он ушел в свой трейлер переодеться. Я подошла к площадке, где стояли танцовщики, и стала смотреть, как они репетируют хореографию под песню, которая еще даже не была записана. Они еще ни разу не видели Майкла и не работали с ним, поэтому очень нервничали, ожидая его прихода. Вскоре после этого я повернулась и увидела, как он выходит на площадку. На нем была черная шляпа и хирургическая маска, а следом шел одиннадцатилетний Бретт Барнс. Бретт ездил с ним в первую часть тура и постоянно с ним фотографировался в миниатюрных копиях всех костюмов Майкла. Они казались неразлучными.

Я была так зла. Я просто поверить не могла, что Майкл пришел познакомиться с этими молодыми танцовщиками и при этом нацепил маску, да еще и притащил с собой этого мальчишку. Я представляла, как эти ребята вернутся сегодня домой и будут рассказывать друзьям, что Майкл странный. Каждый раз, когда я замечала, что он ведет себя нормально, как обычный мужчина (с которым я вполне могла бы иметь серьезные отношения), он внезапно превращался в этого непонятного чувака в маске, который всюду ходил с каким-то мальчиком. Это было трудно понять. Тот Майкл, которого я знала, совсем не был странным, и я не хотела, чтобы все остальные так считали. Мне хотелось защитить его. Я хотела, чтобы все увидели его моими глазами. Я терпеть не могла, когда его называли странным. В моих глазах он был обычным – очень вежливый, нормальный парень. Ну почему ему настолько наплевать на то, как его видят и воспринимают другие?

Признаюсь честно, я ревновала его к Бретту. Я хотела, чтобы Майкл проводил свое свободное время со мной. Мне ведь казалось, что мы сближаемся, а теперь ему, похоже, было куда интереснее тусоваться с ребенком. Казалось, он пользуется этим мальчиком как костылем. Я была так расстроена, что ушла от них подальше и поехала домой.

Потом я узнала, что после моего ухода он наблюдал за танцовщиками целых двадцать минут, хотя должен был вместе с ними учить хореографию. Он также решил, что сегодня ему не хочется снимать крупные планы. Он уехал почти сразу после меня. Все было так странно и подозрительно, тем более, Кляйн сказал мне, что Майкл сегодня чувствовал себя хорошо.

На следующий день он опять не явился. Из-за его отсутствия миллионы долларов улетали в трубу. Никто не знал наверняка, приедет он или нет. Я не могла понять, что с ним. Это было так непохоже на Майкла – вот так игнорировать такой крупный проект, тем более, он был так взволнован этим проектом и хотел работать над ним.

Еще через день от Кляйна пришло сообщение, что у Майкла температура под сорок. Он написал нам записку, что Майкл не сможет работать до субботы, 21 августа. Я решила, что он, возможно, слишком распереживался из-за грядущих гастролей, а тут еще эти съемки. Начало тура было запланировано на 24 августа в Бангкоке, и оставалось всего несколько дней. Как же он все успеет? Он выглядел больным и недостаточно сильным, чтобы выступать по два часа каждый вечер. Если он не мог даже прийти на съемочную площадку, здесь, на месте, то как он поедет в международный тур? Я вспомнила, как он говорил мне, что ненавидит гастроли.

Затем я услышала, что он настолько заболел, что решил отменить весь тур. Я втайне обрадовалась, поскольку решила, что он собирается сосредоточиться на нашем фильме, ведь для него это было важно. От этого зависело очень многое – вся маркетинговая кампания Addams Family Values была построена вокруг этого фильма. Вдобавок, бюджет уже превысили на два миллиона долларов из-за постоянного отсутствия Майкла на площадке.

Мне сказали, что публицист Майкла, Ли Солтерс, готовит объявление для прессы об отмене тура. На работе я слышала, что вокруг творится форменное безумие. Марсель Аврам, промоутер тура, уже собирался едва ли не покончить с собой от стресса. Кеннет Чои, корейский промоутер тура, грозил убить Майкла, Джима Мори и Боба Джонса, если все отменят. Он также грозился собрать пресс-конференцию и обвинить Майкла в ужасных вещах, если он отменит тур. Все это происходило в пятницу, 20 августа. Всего через день весь мир перевернется вверх тормашками, и станет только хуже – гораздо, гораздо хуже.

На следующий день, в субботу 21 августа, я отправилась обратно на съемки и продолжала снимать сцены с горожанами. Мы делали все, что было в наших силах, чтобы пока обойтись без Майкла. Режиссер всегда старался быть оптимистом, и это намного облегчало работу. Позднее я узнала, что в ту пятницу Майкл ездил по Беверли Хиллс вместе с Бреттом, присматривая себе дом. Пока люди дрожали в страхе за свои жизни, выслушивая угрозы в свой адрес за отмененный тур, а мы изо всех сил пытались отснять хоть что-то для фильма, стоившего миллионы долларов, он присматривал дом.

В субботу, невзирая на то, что тур вроде бы отменили, а Майкл был очень и очень болен, он внезапно вылетел в Бангкок, чем шокировал всех. Оказалось, что тур все же не отменили, и он вылетел на день раньше, чем предполагалось.

В воскресенье мы закончили съемки. Нам все еще не хватало некоторых важных сцен с Майклом, в особенности тех, где он должен петь и танцевать. Насколько мне было известно, песню он так и не записал. Поговаривали, что сет отправят следом за ним в тур, чтобы он мог закончить фильм во время гастролей.

Несмотря на все это сумасшествие, мне было жаль покидать съемочную площадку. Это были веселые и интересные две недели. Впрочем, я с нетерпением ждала возвращения на работу, чтобы выяснить, что же происходит на самом деле.

На следующий день, в понедельник 23 августа, разверзся настоящий ад. Тогда я не знала этого, но события последующих нескольких дней навсегда изменят траекторию наших жизней.
________
продолжение следует