НАЧАЛО – ЛОС АНЖЕЛЕС,
                          СЕНТЯБРЬ 1995

Полет из Франкфурта  в Л.А. проходил спокойно. Я уже даже немного вздремнул в самолете, когда  вопрос -  а что же я здесь делаю, заставил меня резко очнуться. Все верно, я находился в дороге к одному необычайному артисту, величайшей мировой Звезде. Никогда я бы не смог поверить, действительно однажды иметь такую возможность встретиться с Майклом Джексоном , но вот, еще немного, и я смогу презентировать  ему одну, разработанную с моим участием, деловую идею лично!

Долгие годы я был активен в Merchandising-bussiness, работал с такими гигантами как Люфтганза и Харибо, и успешно внедрял всевозможные идеи маркетинга своих партнеров в жизнь. Около восьми месяцев до этого полета в Л.А, меня посетил один мой знакомый, который работал в то время для Red Bull, и специализировался  на разработке новых энергетических напитков (energydrinks). Тема  эта в середине 90-х была очень трендовой. Он спросил у меня совета о том , как  оптимальнее  вывести на маркт разработанный им напиток. Честно сказать, я тогда не имел ни малейшего понятия об этих напитках и их потенциальном успехе, и высказал поначалу свое сомнение. Однако же, после многочисленных разговоров на эту тему, нас озарило - нужно связать идею этого напитка с знаменитой звездой, с Popstar. Но с кем? Почему бы не с величайшей мировой звездой? -  С Майклом Джексоном! И мы тут же расхохотались, мы конечно-же не оставляли этой идее  никаких шансов.

Dose, с которой все начиналось
Напиток – старательно разработанный сотрудниками фирмы Wild in Heilderberg (Capri Sonne) – имел интересный персиковый вкус «Peach Flavor», и выпитый ледяным, являлся очень освежающим и  необычным. Это был - совершенно в духе  времени – изотонический «Healthy Drink», и уже скоро мы нарекли его «MJ Mystery Drink», в соотвествии с предстоящим  HIStory World-Tour Майкла Джексона. Ну, и наконец,  емкостью стала необычайно трендовая тогда Slim-Line-Dose в золотом исполнении с пропечатанными на ней красными буквами «frech-cool-maqic». И сегодня эти пустые дозы пользуются среди фанатов большой популярностью и дорого стоят, даже  вроде можно еще найти нераспечатанные дозы по цене 800 долларов за штуку, с содержимым, которое нужно бы назвать античным - на 15 лет старше срока годности.

После того, как продукт был предложен Sony/USA  и соответствующее письмо было тоже отправлено, я почти позабыл об этом деле, так как считал это скорее  шуткой. И тем более велик был наш сюрприз, когда спустя, примерно, полгода, было получено приглашение от Сони с предложением, еще раз по всем правилам презентировать новый напиток уже на месте, и при этой возможности заодно и познакомиться с Майклом Джексоном. Все-таки речь здесь велась о его персоне и его имени, которые бы отвечали за этот напиток, и потому он был первый, кого нам нужно было убедить.

Во время перелета меня не оставляла одна и та же мысль – какое же это все-таки  странное ощущение, если мечты вдруг становятся явью.

Сражение за артиста и за его маркетинговую стоимость было тогда очень велико. Майкл Джексон являлся продуктом, вокруг которого, даже в стороне от его музыки можно было отстроить бизнес громаднейших размеров. С тех пор, как Jay Coleman в 1983 и в 1985 годах заключил сделки «Pepsi-Deals» для Майкла Джексона  более чем на пять и во втором случае более чем на десять миллионов долларов, презентабельность фигуры Майкла для этого юного освежительного напитка стала неоспоримой. Гениальность Колемана заключалась в том, чтобы ауру, свежесть и юность попзведы привнести в ассоциацию с маркой Пепси, что конечно же неожиданно и не слабо  «состарило» Кока-Колу, а для Пепси принесло миллионные прибыли. Мы же  разработали для Майкла Джексона его новый  личный напиток– независимо от каких бы то ни было напиточных концернов. И учитывая объем Coleman-Deals, я осозновал, в какой области мы пытаемся двигаться.

Я должен буду соврать, если скажу, что уже тогда был поклонником Майкла Джексона. Конечно же в тех восьмидесятых или  в начале девяностых, куда бы я не направлялся летним вечером в городе, будь то Европа или даже другой континент, музыка Майкла Джексона следовала за мной по пятам везде. И не важно, был ли это«Triller» , «Beat it» или  «Billie Jean» - как эхо прокатывались его песни через улицы и города,  музыка Майкла Джексона казалась саундтреком целого поколения. Вот поэтому он являл собой термин для меня, он был феноменом! Но настоящим фанатом его музыки мне еще только предстояло стать.

Только мы прибыли в офис Сони, как тут же нас, моих партнеров и меня,  на этом изолированном офисном  этаже, подвергли некой странной процедуре. Мы должны были у мужчин, отвечающих за безопасность, обучиться тому, как правильно вставать и садиться для приветствия мировой звезды. Вообще-то нам показалось это несколько несеръезным, но мы конечно же  старательно приступили к тренировке, не хватало бы еще, что бы наша встреча развалилась прямо перед целью. И вот, когда мы уже в который раз, упражнялись в правильном вставании, тихонечко открылась дверь  и Майкл Джексон оказался вдруг в центре комнаты:  Майкл Джексон прямо передо мной! Величайший художник мира оказался меньше и не таким представительным, как я ожидал, но при этом казался необычайно заряженным энергией и эластичным. В один миг мы все разом онемели и уставились на него. Встать? Сесть? Никто из нас уже и не вспомнил об этом, тем более, что все равно было слишком поздно. Майкл Джексон собственной персоной уже стоял перед нами. Так близко, что до него можно было дотронуться! Позднее я понял, что вот такое его неожиданное появление, было частью инсценировки. На сцене, как и в настоящей жизни, Майкл всегда любил свой Выход. Правильно спланированный сложный тайминг, хорошо разученная хореография, неожиданное появление из ниоткуда (обычно после долгих часов ожидания) – все это было для него обязательной частью его Выхода и его Личностью для  общественности. Он инсценировал таким образом ауру неприступности, которая окутывала его таинственностью и уважением, эдакая невидимая дистанция, которую он в любой момент мог сам же и прервать, стоило ему лишь произнести дружественные слова, и то, почти невыносимое напряжение трепетного благоговения и уважения окружающих его, в момент рассеивалось ко всеобщему облегчению.

На Майкле Джексоне была черная шляпа, темные очки и черные брюки, отделанные по бокам золотой тесьмой, и еще черная рубаха, которая носилась не заправленной. После короткой паузы молчания, он уважительно поклонился в нашу сторону. Мы тоже выглядели стильно в наших черных костюмах и галстуках. Он присел на качели, и начал раскачиваться, ну совсем как мальчишка, вверх и вниз, легким движением положил ногу на ногу, итак - разговор мог начинаться.

Он был так приятен и мил, очень стесняющийся, почти пугливый, в любом случае он был совсем другим,  чем я представлял себе King of Pop. Говорил он тихо и сконцентрированно и сразу приступил к делу.
Он бы очень охотно посмотрел на наш «MJ Mystery Drink». И ему была с гордостью продемонстрирована баночка с золотым дизайном и сверкающим лого. Уже при взгляде на баночку, Майкл Джексон был  по-настоящему восхищен, и тут же он – действительный центр всего нашего проекта,  решил, что Peach-Flavor-Drink он протестирует сейчас же сам. И стоило ему только приступить к открыванию, как тут же налетели  люди из его безопасности и – быстрее  чем мы успели моргнуть – предотвратили «опасную ситуацию». Они изъяли из рук попзвезды баночку, но не просто так, а с таким видом, как будто мы только что попытались отравить Короля. Тут уж, конечно, удержаться от смеха Майкл Джексон не смог, как скоро  впрочем и все остальные, находящиеся в помещении, настолько неожиданно глупой и комичной выглядела эта ситуация. Да и зачем, спрашивается, нам травить как раз ту самую персону, которая одна-единственная и предоставляла успех нашему предприятию?

Но не смотря на всю комичность ситуации, мы получили и свой первый урок о том, насколько серьезно на самом деле, Megastar  конролируем своим окружением.  Множество вещей, уже тогда по видимому, он не мог решать сам. С кем ему вести дела или с кем встречаться лично – вся его жизнь была подчинена интересам, не являющимися его собственными.

С уверением от Сони, что наш совместный проект «движется по хорошему руслу», мы  собрались в обратную дорогу. Сам Майкл Джексон высказался очень позитивно, хотя ему так ни разу и не предоставилась возможность попробовать этот напиток.

Напиток был запущен для пробы на нескольких концертах, а также для одной серьезной презентации в Амстердаме.  Но в конце концов, это никогда не было реализовано. От того, что мы верили, что сам Майкл Джексон находится на нашей стороне, мы были конечно же  разочарованы и расстроены такой неудачей. И даже существовало уже прекрасное Promotion-Video для этого напитка, сделанного на очень успешной в 80-ых и 90-ых  годах «Torpedo Twins» (DoRoFilmproduktion, Rudi Dolezal и Hannes Rossaher). Нашему  «MJ Mystery Drink» насчитали слишком высокие лицензионные сборы, так, что бы напиток мог реализовываться только через Майкла Джексона, но Сони, некогда уверявшая нас в  полной поддержке, отказалась от своих обещаний. Уже тогда мне стало ясно, насколько жесток контроль Системы над художником, и что для всех остальных «не системных» любой вход сюда категорически воспрещен, даже если, как это было в нашем случае, все выплаты были произведены.

И все же - я  познакомился с величайшим Popstar всех времен. Много ли найдется людей, которые смогут утверждать о себе такое же?

И неужели это уже конец?

МЮНХЕН, ВЕСНА 1996

Как человек, который не так-то легко расстается со своими проектами, я ожидал в лобби отеля Баварский Двор, где во время посещения Мюнхена, был размещен для проживания Майкл Джексон. Мне несколько раз удалось переговорить по телефону с его шефом безопасности, который помог оранжировать нашу вторую встречу. Вообще-то любой контакт между посторонними и звездой был строго воспрещен, но все же, где-то через десять минут ожидания, меня забрал Wayne Nagin, начальник службы безопасности, и завел в Suite Майкла. Я занял место на диване и вот, после почти получасового  ожидания, во время которого им были сделаны несколько телефонных звонков, абсолютно расслабленный, в комнату вошел Майкл. И снова я оказался под большим впечатлением от его такой учтивой и вежливой формы общения.

Мы присели. Наконец-то ему в первый раз предоставилась возможность сделать пробный глоток нашего «элексира здоровья». Громким «Wow!!!» тут же было выражено все его восхищение. Майкл казался очень впечатлен этим персиковым вкусом. Я рассказал ему о том, что Сони не поддержала нашу команду, когда мы пытались пробить путь для «MJ Mystery Drink» , и что нас, как «поперечных начинающих», со всей очевидностью, полностью заблокировали. Майкл дал мне понять, что знает о чем я говорю, и еще, что он знает, какие игры ведутся за кулисами, и уже очень скоро у меня сложилось впечатление, что он хочет мне помочь.

Мы проговорили почти три часа, и постепенно напиток потерял в нашем разговоре свою главенствующую роль, мы просто говорили обо всем на свете. Одна тема сменяла другую. Через несколько месяцев, 7 сентября 1996, в Праге должен стартовать большой HIStory World-Tour, с которым он более года должен будет колесить по всему миру. В конце концов Майкл сделал мне одно предложение:  я должен был просто поехать с ним и сопроводить его в этом турне. Он говорил это вполне серъезно, он меня приглашал.

Когда часами позже я покинул Баварский Двор, я какое-то время просто бесцельно блуждал  по улицам вблизи Мюнхенского железнодорожного вокзала. Я не совсем понимал, что же со мной произошло, и чувствовал себя несколько ошеломленным, но одновременно и очень счастливым. Люди двигались мне навстречу, но я их почти не видел. Если бы они только знали! Еще каких-то несколько минут назад я сидел вместе с величайшей звездой всех времен, и вот я даже буду сопровождать его в турне. Но никто этого не замечал, да и как? То, что со мной произошло, конечно же было невозможно увидеть,  но внутри меня ощущалось что-то такое, что я могу описать только как чрезвычайное положение. Подсознательно я  по-видимому чувствовал, насколько сильно эта встреча с Майклом Джексоном изменит мою жизнь.
Глава 5. Making History

На одном из бесчисленных аэродромов, где мы приземлялись во время тура, я сумел поближе рассмотреть «Антонов» старой советской сборки – самый большой транспортный самолет в мире, абсолютный гигант воздуха с максимальной взлетной массой 250 тонн. На своих 14 шасси он раскинулся на посадочной полосе как жирный, выброшенный на берег кит. Капитан Ахаб и его команда могли бы загарпунить этого Моби Дика, думал я, но как же этой штуке удается взлетать?

Очередной концерт был позади, как всегда, он прошел очень успешно. Уже стемнело, слегка накрапывал дождь. Гигантское отверстие под откинутой носовой частью машины было широко открыто, оттуда выехал огромный наклонный трап. Из ненасытного чрева самолета струился загадочный свет. Должно быть, внутри поместится целый вертолет или танк. Туда постоянно заезжали грузовики - большие и поменьше, а персонал, ответственный за аппаратуру, по частям загружал в этого прожорливого монстра сцену Майкла Джексона. Театральные подмостки, на время концерта становившиеся целым миром. Декорации и надстройки, акустическая техника, свет, установки для различных эффектов, костюмерные, инструменты, все техническое оснащение: одним словом, багаж мегазвезды. «Антонов» был огромным как дом, и этот величайший представитель себе подобных служил худенькому, но довольно спортивному Майклу. Этакий контраст. Но Майкл ведь тоже был таким – величайшим! Его тур приводил в движение не только огромные самолеты, но и весь мир.

History World Тour охватил пять континентов и стал одним из самых крупных концертных туров: 82 концерта в 35 странах. 4,5 миллиона зрителей и прибыль в 165 миллионов долларов сделали его самым экономически успешным туром по сей день. Майкл даже побил свой собственный рекорд – гастроли Bad Tour, стартовавшие десять лет назад, в 1987 году. И, чтобы не ударить в грязь лицом и подтвердить репутацию всего «самого большого», для тура арендовали сразу два гигантских русских самолета. Пока Антонов-2 загружался здесь, Антонов-1 – с точно такой же сценой и техническим оснащением – был уже в пути из одного пункта тура в следующий. А только что загруженный Антонов-2 летел уже дальше, в третий пункт, в то время как Майкл летел за Антоновым-1 в специально нанятом для гастролей Боинге-737. Работникам Майкла день за днем приходилось справляться со сложной логистикой, способной свести с ума кого угодно.

В тот вечер я впервые увидел взлетающий «Антонов», он выглядел невероятно громоздким. Чудовищно огромное грузовое судно, казалось, едва способно оторваться от земли, и когда оно, наконец, взлетело, я испугался, что самолет сразу же рухнет вниз. Однако колоссу, наконец, удалось с оглушительным шумом набрать высоту.

Боинг-737, в отличие от грузовых великанов, был полностью ориентирован на комфорт и роскошь, особенно для главной персоны всего предприятия, Майкла. Несмотря на это, с этим элегантным самолетом тоже время от времени случались маленькие проблемы. Разумеется, спутники Майкла брали с собой на борт много багажа – чемоданов было не сосчитать, в конце концов, мы же пустились в дорогу надолго! Когда мы прилетали в какое-нибудь интересное место, к обычному багажу добавлялись (ну раз уж мы все равно уже там) всевозможные виды сувениров, предметы народного искусства, новые наряды. Майкл, конечно, был в этом деле первым. И тогда возникала проблема. Случалось, что нам не давали разрешение на взлет, потому что Боинг был безнадежно перегружен. В итоге большую часть покупок приходилось выносить из самолета и сдавать в компанию, занимавшуюся грузоперевозками.

Сеул, Москва, Тайбэй, Тунис, Амстердам, Сидней, Мумбаи, Куала-Лумпур, Хельсинки, Гонолулу, Манила, Токио, Берлин, Майланд и Йоханнесбург… Если измерять наши путешествия длиной экватора, мы три раза облетели вокруг Земли. Мы набрали минимум 150 тысяч километров, я как-то раз подсчитал это с помощью плана тура во время полета. Иногда казалось, что весь мир – одна «большая деревня» (кавычки мои, он использует термин из какой-то там книги) или большой дом, а континенты – комнаты в нем, и Майкл переходит из одной в другую. Бывали у нас перелеты на расстояния до 10 тысяч километров, например из Туниса в Сеул, и тогда длительные часы в самолете ощущались как самое естественное на свете существование за облаками. Иногда мы садились в самолет при 40-градусной жаре, а выходили через пару часов при минусовой температуре. И, разумеется, частая смена часовых поясов полностью разрушала устойчивый режим сна и бодрствования; мы страдали от постоянного синдрома смены часовых поясов. Сегодня, завтра, вчера? Иногда это вело к путанице, время и пространство размывались, часы расплывались, точное время уже не значило почти ничего. Когда просыпаешься где-то за облаками и видишь в иллюминаторах сумерки, случалось, что спрашиваешь себя: а солнце сейчас встает или садится? День начинается или ночь? Иногда Майкл даже спрашивал, в какой стране мы находимся – он больше этого не знал. Однако прежде чем он мог привыкнуть к очередному месту, нам снова нужно было улетать.

Для меня началось незабываемое приключение. Открытие тура в Letna Park в Праге, со 127 тысячами зрителей, стало самым большим концертом в туре. Какое гигантское шоу! Такого я еще не видел, это значительно превышало даже рекордные числа финала чемпионата мира по футболу. Это касалось не только цифр, но и той бури восторга, которую вызывал Майкл. Целый город впал в экстаз и эйфорию, и все из-за одного-единственного человека и его музыки. Во время тура Майкл в очередной раз давал своим поклонникам все, что мог дать. И сейчас, каждый раз, когда я слышу одну из его песен, перед моими глазами невольно встает живое исполнение этой песни. Каждая песня на сцене превратилась в великолепный спектакль. Когда Майкл Джексон в одиночку, в полном спокойствии стоял на огромной сцене, и после двух коротких четких тактов неожиданно появлялись танцоры, выпрыгивая из-под пола (их выталкивали механические катапульты), и начинали танцевать с ним, зрители бушевали как ненормальные. Все технические эффекты и декорации, идеально выверенная точность хореографии – все это шло от самого Майкла. Его люди потом осуществляли это для него: Кенни Ортега, его хореограф, работники сцены, инженеры спецэффектов, рабочие и пиротехники. Майкл снова и снова репетировал свои танцевальные па, так что это проникло в его плоть и кровь. На каждом концерте за два с половиной часа он выкладывался полностью, каждое шоу должно было быть лучшим. До момента возвращения в гостиничный номер Майкл всегда находился в огромном напряжении. Мне стало ясно, что тур требовал от него нечеловеческих усилий. Постоянные переезды, беспокойство, каждый раз невероятное давление перед концертом, физическая нагрузка – все это изнуряло его.

«Мы должны добиться своих целей, а время для отдыха будет на том свете». Майкл Джексон

Майкл был перфекционистом. Перед концертом он тщательно осматривал сцену и зрительный зал, разговаривал с техниками, иногда сам заботился о таких деталях, как неработающая розетка, проверял, действительно ли звуковые и световые эффекты настроены наилучшим образом, в последнюю очередь следовал саундчек. Но больше всего меня впечатлило то, как он снова и снова повторял на сцене намеченные позиции и перемещения. Причем, большее значение для него имели не хореографические тонкости, а возможность ощутить атмосферу. Иногда его видели совсем одного, стоящего посередине огромного пустого стадиона, маленького и потерянного, как ореховая скорлупка в океане. Он стоял там, откуда позже его увидят поклонники. Он хотел хотя бы на мгновение, представить себе зрителей и прочувствовать акустику. Объединяясь с этим местом, исследуя его, он вслушивался в самого себя и начинал морально готовиться к выступлению.

Это была медитация, затишье перед бурей! Так Майкл сначала покорял каждый город, в котором выступал, это место становилось его персональным храмом. На время концерта это был его дом, куда он приглашал поклонников и, как радушный хозяин, предлагал своим гостям только самое лучшее.

Глава 6. Первые неприятности.

На 28 и 30 сентября 1996 года были запланированы два концерта в Амстердаме, билеты на них полностью раскуплены. Но тур-менеджеры услышали от местных промоутеров, что спрос был невероятно высок, поэтому они самовольно добавили еще три концерта в Голландии. После объявления о дополнительных концертах билеты на них также были распроданы в течение трех часов. Это означало не только нарушение плана гастролей, но и невообразимый стресс – для всех, а для Майкла в особенности. Он мог бы порадоваться, что больше заработает благодаря этим концертам, но уже тогда у меня возникло ощущение, что его вообще не спросили, хочет ли он этим заниматься. Три дополнительных концерта были нужны Системе, чтобы просто-напросто выжать из него как можно больше прибыли. У артиста не спрашивали согласия, он просто должен был отыграть эти концерты. Чем дольше я был в туре вместе с Майклом, чем яснее видел финансовые связи: прибыль, расходы, доходы. Но Майкл мыслил иными категориями. Для него тур HIStory World стал наиболее выдающимся творческим событием в жизни. Он хотел осуществить свои мечты и полностью изменить текущую ситуацию. Опять концерты на стадионах? Да, разумеется, но, наверно, раз в четыре-пять лет. И тогда – каждый раз в одном особенном месте, будь это Красная площадь в Москве, Великая китайская стена или египетские пирамиды. Таким образом, он избавился бы от необходимости постоянно кататься по миру. Ведь на такие мероприятия, да еще в таких легендарных декорациях, люди должны были приехать сами.

Во время гастролей то и дело возникали проблемы с жирными китами-«Антоновыми», которые перевозили оборудование для сцены. В некоторых аэропортах, после идентификации по регистрационному номеру, им не давали разрешения на посадку. Для нас, конечно, это был кошмар – ведь в таком случае сцену и все, что к ней прилагается, приходилось на грузовиках везти с запасного аэродрома на стадион. Поначалу я полагал, что нам не разрешают посадку, потому что у них проблемы с длиной или предельной нагрузкой взлетно-посадочных полос. Однако позже мне стало известно, что наши машины пользовались дурной славой у многих авиадиспетчеров. Ведь они представляли собой старые и довольно потрепанные экземпляры, отнюдь небезупречные с технической точки зрения. Они не дотягивали до уровня современной техники. Старые «летающие этажерки» были взяты в аренду у русского производителя, который предоставил их вместо новых самолетов – это соответственно увеличило его прибыль. Также, по словам Майкла, сотрудники сообщили ему, что пилоты ночевали в самолетах, чтобы можно было сэкономить на гостинице, однако с него взимали деньги по полной программе. Таким образом, вполне возможно, что цена за самолеты для тура была завышенной. Слишком высокая цена за некачественную услугу означала издержки, которые компенсировали из прибыли, причитающейся Майклу. Так я постепенно понял, как делались дела в его окружении. Как мне кажется, неважно, о чем шла речь – каждый работал на свой собственный карман.

Глава 7. Фанаты

Ради своих поклонников Майкл был готов на все, и они любили его за это. В каждом городе, словно из ниоткуда, неизбежно появлялись самые стойкие фанаты, группы особенно решительных последователей, которые ездили за ним на все концерты, пока позволяли финансы. Члены различных групп были знакомы друг с другом, часто они договаривались о встрече в следующем городе и постоянно общались между собой. Если Майкл был в городе – в отеле, на приеме, ходил по магазинам со своей свитой, по дороге на сцену и обратно, или в аэропорт, могло произойти так, что, к примеру, испанцы из сопровождающей его группы поклонников теряли Майкла из виду, а затем получали подсказку от англичан о том, где он появится в следующий раз. Были фанаты, которые действительно делали все возможное, лишь бы быть поближе к нему. Некоторые падали на колени, другие плакали навзрыд. А были и такие, кто, умудрившись пробраться в гостиничный вестибюль, начинал угрожать, крича: «Я покончу с собой, если мне не позволят здесь остаться!» Со многими часто случались истерики.
Телохранителям бывало непросто оберегать его от чересчур возбужденных фанатских масс. С другой стороны, он сам всегда искал близости с ними, это было постоянное взаимодействие звезды с поклонниками. Наши телохранители предпочитали тактику, при которой они двигались на небольшом расстоянии по обе стороны от своего подопечного, а также впереди и сзади. Таким образом, внутри этого живого забора оставалось достаточно места, чтобы нормально двигаться. Еще один телохранитель или я шли прямо у него за спиной. Майкл то и дело просовывал руки через этот «забор» и махал поклонникам, и мы снова и снова его оттаскивали. Майкл в подобной обстановке выглядел так, будто бы он во что бы то ни стало хотел приблизиться к своим поклонникам, а мы мешали ему сделать это.
Он считал (и я чувствовал то же самое), что у него самые лучшие фанаты в мире. Я вспоминаю об одном событии, когда с Майклом был его младший сын Бланкет, и он только что заснул. Когда поклонники вокруг него это заметили, в толпе послышался тихий шепот и звуки «шшшш». Люди прикладывали палец к губам, и каждый безмолвно просил остальных не шуметь, чтобы малыш не проснулся. Даже у ворот его ранчо всегда стояли лагерем 50-60 самых верных поклонников, со спальными мешками и запасом еды. Иногда Майкл даже приглашал некоторых на территорию «Неверленда» – в таких случаях им предлагали что-нибудь из еды и напитков.

Я очень хорошо помню двух молодых японок, которые повсюду следовали за нами. Как мне стало известно однажды, они могли позволить себе подобную роскошь благодаря очень богатым родителям, которые и финансировали для них это развлечение. Куда бы мы ни прибыли, они уже были там, стояли в аэропорту или перед отелем, улыбались, подняв транспаранты с фотографиями Майкла, и кричали: «Майкл, Майкл!». Со временем девушки стали чем-то вроде неотъемлемого гастрольного инвентаря. Майкл всегда был рад видеть их и ласково называл «рыбками» (The Fischies) – он считал, что японцы питаются в основном рыбой. Один раз они сидели снаружи, на ограде вокруг отеля, прямо под окнами номера Майкла, и весь вечер пели его песни, держа в руках зажженные свечи. Снова и снова раздавались их крики «Майкл, Майкл!». Тем временем, было уже четыре утра, мы очень устали и вымотались. Майкл поручил мне вежливо попросить девушек успокоиться. Когда я к ним подошел, то едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Они тоже уже выбились из сил и лишь тихонько попискивали «Майкл, Майкл…». До крайности измученные, они, наверно, даже заснули одновременно со своим идолом.

Другая фанатка, которая постоянно ездила за нами, была очень красивой молодой женщиной, ей было около 20 лет. Куда бы мы ни приехали (необязательно на концерт), мы должно были рассчитывать на то, что она уже там – например, сидит на бордюре возле отеля. Так продолжалось почти год. Это было странно, и я спрашивал себя, откуда же у нее деньги на все эти путешествия, ведь я подсчитал, что она следовала за нами по нескольким странам. В том, как она стоически, терпеливо караулила своего кумира по ночам, было что-то таинственно-пугающее. Но затем мы постепенно познакомились с ней. Майкл даже обменялся с женщиной парой слов, она ему нравилась. То, что произошло потом, повергло в шок всех нас. Мы находились в Майами, в условиях строжайшей секретности, и дело было не в концерте, а в важной деловой встрече. О визите Майкла и его местонахождении не знал никто, кроме нас. Поздно вечером, оставшись инкогнито, мы подъехали к черному ходу отеля и через крытый проход вошли в безопасную зону. Все расслабились и особенно не беспокоились. Вдруг из боковой двери вышла эта молодая женщина, и не успел я ее заметить, как она уже стояла в двух метрах от Майкла. Если бы у нее были дурные намерения, думал я позже, эта ситуация могла бы обернуться настоящей трагедией! Подобные проколы никогда не должны были происходить в нашей команде! А самым ужасным было то, что дети Майкла тоже были здесь.
Майкл на несколько секунд окаменел от шока, а затем поднялась сумятица. Я встал перед женщиной так быстро, как только мог, а охранники окружили Майкла и вывели его и детей из комнаты. Я оттеснил молодую женщину, которая продолжала кричать «Майкл, Майкл!» обратно в холл. И сразу же пожаловался менеджерам отеля, что такое не должно было случиться, но потом выяснилось, что дыра в системе безопасности появилась по нашей вине. Я снова и снова расспрашивал женщину, откуда ей стало известно, где мы находимся. Мало-помалу я вытянул из нее, что она уже долгое время знакома с одним из наших охранников, поэтому всегда точно знала, где мы были. Тот сотрудник даже брал ее с собой в самолет всякий раз, когда должен был работать на Майкла. Это также объясняло, как она платила за свои путешествия. Единственное, чего она хотела – просто быть ближе к Майклу. После того, как ее затея провалилась, девушка сделала мне самые бессмысленные предложения, которые только можно представить: она сказала, что могла бы помочь Майклу, ведь для него будет только лучше, если бы все считали ее его подругой. Я подумал, что ослышался, и только и мог, что покачать головой. Она намекала на дело Джордана Чандлера в 1993 году, когда Майкла обвинили в растлении малолетнего. Она на самом деле пыталась продать нам себя в качестве образцовой подружки Майкла.
Я решил, что с меня довольно и отослал эту женщину, с предостережением, в будущем держаться от нас подальше. К сожалению, ей это все-таки не помещало, позже утверждать в интервью, что у нее была связь с Майклом Джексоном. Несмотря ни на что, почему-то она мне нравилась: упрямство тоже может быть впечатляющей чертой.

Личное окружение сотрудников оказалось нашим больным местом. Разумеется, мы гордились тем, что работаем на величайшую в мире звезду. Немного ее света падало и на нас, и конечно, некоторые хвастались этим перед своими знакомыми. Из-за этого постоянно присутствовал риск, что начнется цепная реакция, и конфиденциальная информация просочится наружу, в худшем случае будет продана СМИ. И тогда, по причине инцидента с той француженкой, мы заново поклялись, хранить полное молчание.

Глава 8. Big in Japan

Мы были в Токио и ехали по улицам, построенным друг над другом, как мосты – причем, мы все время старались свернуть на верхнюю. Мы неслись между небоскребами, вплотную прилегающими к дороге справа и слева. Наш путь напоминал футуристическое трехмерное видео, и Майкл от души развлекался. Он хотел съездить в большой и очень известный музыкальный магазин, посмотреть на вышедшие новинки. Где бы мы ни оказались, Майкл любил посещать музыкальные магазины. Думаю, таким способом он получал вдохновение.
Перед поездкой я связался с властями и менеджерами магазина и попытался договориться об официальном визите, но они и слышать об этом не хотели. Мы припарковались у магазина, и я заметил, что водители и прохожие обращают на нас внимание, потому что они узнали Майкла Джексона. Войдя в магазин, Майкл сразу же углубился в изучение огромного ассортимента дисков, а я в это время молился, чтобы нам дали хотя бы час, прежде чем разнесутся слухи о том, что Майкл находится в этом магазине. Однако уже через десять минут снаружи начался привычный хаос. Задолго до существования Twitter эта новость распространилась как лесной пожар.
Мы просили поддержки у властей, но не получили ее. Тем не менее, это, с нашей точки зрения, не могло означать, что нужно просто запереть Майкла в номере отеля. На улицах творилось нечто невообразимое, вмешалась полиция, но взять ситуацию под контроль им не удалось. Даже автомобили и общественный транспорт пришлось перенаправлять в объезд. Прошла вечность, прежде чем мы смогли добраться на нашей машине до гостиницы, однако и там надо было глядеть в оба, и в прямом смысле заслонять Майкла собой. К примеру, закрывать его от камер раскрытым зонтиком, чтобы никто не сделал и не распространял фотографии без должной аккредитации. Это касалось и внутренних помещений отеля, ведь даже съемки камер видеонаблюдения (например, в лифтах) уже попадали в СМИ – за деньги, само собой разумеется. Поэтому мы, с согласия гостиничного управления, стали заклеивать камеры. Нужно было ничего не упустить.

Раз уж мы были в Японии, Майклу захотелось посмотреть на настоящих борцов сумо, потому что его всегда очень интересовали культурные особенности каждой страны, в которой он находился. Следуя его желанию, мы договорились о посещении известного тренировочного центра. Там борцы рассказали ему об этом спорте. Для него, как и для многих других, эти двухсоткилограммовые гиганты выглядели полной противоположностью тому, как мы, европейцы, представляем себе обычных японцев. Для Майкла стало сюрпризом, что у себя на родине они считаются красивыми. Было забавно видеть очень худого и легкого Майкла Джексона рядом с этими тяжеловесами. Пусть он был большой знаменитостью, но борцы сумо также знаменитости у себя дома – здесь звезда разговаривала со звездой.
Через какое-то время борцы нанесли нам ответный визит в отель Capitol Tokyo. После сердечных приветствий они позволили себе сыграть с ним шутку. Борцы приняли типичные для их спорта позиции: приседали на корточки, хлопали себя по ляжкам, или начинали толкать Майкла в плечо, чтобы сдвинуть его с места, но также позволяли ему толкать их в ответ. Было очень весело.
В конце концов, один из них даже подхватил Майкла на руки. Я и Майкл попытались вместе поднять второго борца, но все наши усилия не увенчались успехом.

Глава 9. Друзья-спортсмены

Майкл вообще очень уважал спортсменов и дружил со многими из них. К примеру, ходили слухи, что он был влюблен в фигуристку Катарину Витт. После того как она на Олимпийских играх в Калгари в 1988 году танцевала свое завершающее выступление под его песню «Bad», а перед этим выиграла золотую медаль, Майкл, пребывавший в эйфории после ее танца, якобы подумывал о том, чтобы сделать ей предложение. Не забывайте, что та, кого тогда называли «Екатериной Великой» или «Самым красивым лицом социализма», в то время еще жила за железным занавесом. И она осмелилась танцевать именно под эту песню Майкла Джексона, одетая в расшитую стразами кожаную куртку. Партийным функционерам подобное пришлось не по душе, но Майкл восхищался именно этим: ее мужеством, танцевальным мастерством и дисциплиной.
С сестрами-теннисистками Сереной и Винус Уильямс его также связывали дружеские отношения. Дружил он и с чемпионом мира по боксу Майком Тайсоном – тот время от времени приезжал к Майклу в гости на ранчо. Хоть внешне Тайсон и выглядит немного пугающе, он может быть очень забавным. Они с Майклом часто от души веселились вместе. Майкл любил играть роль его визави, повторять его движения. Перед Майком он иногда разыгрывал боксера и пытался в шутку вступить с ним в поединок.

Глава 10. Ожидание и боязнь прожекторов.

Хотя между концертами и перелетами оставалось совсем немного времени, Майкл по возможности старался посмотреть город, в котором он находился, пройтись по магазинам, иногда сходить в музей или встретиться с какими-нибудь важными особами; время от времени он посещал приемы, присутствовал на различных мероприятиях, очень редко давал интервью – или же вообще не давал.
В Бангкоке, например, все было готово для интервью на телевидении: подготовили студию, поставили камеры и прожекторы вокруг стола, за которым Майкл должен был сидеть и отвечать на вопросы ведущего. Обстановка была довольно нервной, ведь они ждали его. Майкл сильно опаздывал, и невольно возникал вопрос, а придет ли он вообще. После традиционного опоздания он все же пришел – раскованный, радостный и спокойный, и поздоровался с присутствующими, как всегда неподражаемо сердечно. Он очаровал всех в течение нескольких секунд.
Майкл отлично выглядел, был определенно готов к беседе, и ему вкратце объяснили, как будет проходить интервью. Затем он занял место за столом, над которым уже несколько часов подряд горели осветительные приборы, из-за чего в помещении было очень жарко.
Едва воцарилась тишина, и ведущий собрался задать первый вопрос, раздался оглушительный треск. Одна из ламп взорвалась с яркой вспышкой, осколки брызнули в стороны, повалил дым. Практически одновременно с этим взрывом Майкл инстинктивно нырнул под стол. Мне показалось, что он оказался в укрытии раньше, чем произошел взрыв. Я сразу понял, что эта шоковая реакция обусловлена его опытом на съемках рекламы «Пепси» в 1984 году, когда он получил ожоги головы третьей степени из-за слишком рано вспыхнувшего пиротехнического эффекта. Несчастный случай, который он не мог забыть всю свою жизнь. Поэтому мне его бурная реакция была очень хорошо понятна. Он вылез из-под стола и сразу же, не сказав ни слова, торопливо покинул студию. «Никакого интервью!», – пришлось сказать мне изумленным телевизионщикам. Однако, полагаю, они отнеслись к этому с пониманием, несмотря на то, что им пришлось так долго ждать.

В Таиланде мне как-то довелось наблюдать, как группе солдат пришлось ждать его три мучительных часа. Несколько солдат таиландской армии построились, чтобы принять его на площади. Глядя точно перед собой, они замерли по стойке смирно под палящим солнцем – была страшная жара. Они явились в полной униформе и стояли совершенно неподвижно, как статуи. Мне было очень жаль парней, ведь я видел, как по их лицам струится пот. Но я не мог просто приказать им – «пожалуйста, передвиньтесь в тень». Куда же запропастился Майкл? Когда он, в конце концов, появился, на лицах солдат явственно читалось облегчение, и им наконец-то можно было двигаться.