Глава 11. Неверленд - мой первый раз.

После тура Майкл пригласил меня в «Неверленд» – его ранчо, о котором я уже так много слышал. Я сообщил ему время моего прибытия в Л.А., и он сказал, что будет ждать меня дома. Майкл Джексон купил это ранчо в 1988 году. Поместье площадью примерно одиннадцать квадратных километров расположено в очень уединенной калифорнийской долине Санта-Инез, примерно в десяти минутах езды от маленького поселка Лос Оливос. После весьма внушительно выглядящих ворот Gate 1 на воротах Gate 2 меня ожидал охранный пост, где обычно проверяют посетителей. Им нельзя брать с собой фотоаппараты или камеры, и они должны подписать договор – соглашение о том, что вся информация, полученная внутри поместья, не подлежит разглашению. Еще отсюда обычно посылали сообщение о посетителе в хозяйский дом – чтобы там знали, что гость появится ровно через десять минут. Охранники помахали мне. В то время ни они, ни я не знали, что однажды я стану их начальником. Дорога от ворот до главного дома пролегала среди цветочных клумб и рядов старых деревьев, среди которых были расставлены фигуры сказочных героев. Везде звучала музыка – позднее я наблюдал, как очень многие гости плакали, увидев эту картину. Создавалось впечатление, что ты едешь прямиком в сказку, в райский сад, где все дышит миром и покоем. Когда меня подвезли к главному дому, все служащие выстроились перед входом в ряд, особенно хорошо были заметны повара в высоких белых колпаках. То, что работники лично приветствовали посетителей, было в порядке вещей. Меня провели в дом, чем-то напоминающий заколдованный замок из сказки. Однако внутри меня ожидала солидная обстановка американского загородного дома, дополненная несколькими антикварными вещами викторианского периода и предметами мексиканского народного искусства. После того, как я немного осмотрелся, работники ранчо отвели меня в так называемый гостевой блок 1 – мое будущее собственное жилище в «Неверленде». Затем подошел и он, Майкл:
– Welcome on Neverland! How was your trip? (Добро пожаловать в «Неверленд»! Как прошла поездка?)
Когда я ответил, он потребовал:
– Give me a hug! (Обними-ка меня!)
Мы обнялись. Он прошелся со мной по дому и показал мне все, что было поблизости – веранды, соседние здания и самые красивые виды из окон. Майкл не удержался и лично выдал мне специальный код, его нужно было набирать, чтобы попасть в главный дом. Он непременно хотел сделать это сам. Код то и дело менялся, но без какой-либо регулярности. После Майкл несколько торжественно объявил мне:
– You are very welcome! That`s your home, Dieter! (Добро пожаловать! Это твой дом, Дитер!)
Раскинув руки в стороны, он добавил:
– You are at home now, do whatever you want! Feel free! (Ты дома, так что делай что хочешь! Чувствуй себя как дома!)
И исчез так же внезапно, как и появился.
Меня еще ни разу в жизни не принимали так тепло. И я должен был для начала понять это не только разумом, но и душой, осознать ситуацию. Я немного побродил по дому и присел отдохнуть на одной из веранд, а чуть позже направился на кухню, где, среди развешанных по стенам огромных медных сковородок, работали повара. Мне протянули меню, и я не смог удержатся от ухмылки, читая его. Наряду со сложными в приготовлении салатами из множества составляющих и некоторыми другими блюдами, меню прежде всего отражало любовь Майкла к фаст-фуду: всевозможные вариации жареных цыплят, гамбургеры, хот-доги, мексиканские блюда, завернутые в плоский хлебец-тортилью, и прочая похожая еда. К ним подавались различные сорта чатни, соусов, пончики и, разумеется, мороженое. Ему нравилась еда, которую можно есть руками, вилка и нож не особенно пользовались популярностью у Майкла. Я позволил себе гамбургер и салат.
Я часто совершал длительные прогулки по ранчо, на нем всегда можно было открыть для себя что-то новое. Я видел цветы, деревья и декоративные растения, совершенно мне не знакомые – словно был на другой планете. Ухоженные газоны, раскинувшиеся по пологим холмам, отливали нежно-зеленым в лучах утреннего солнца. Между ними располагались так называемые Pleasuregrounds, они так и приглашали задержаться на них немного. Мой путь пролегал по Belt Walks, посыпанным гравием дорожкам, вьющимся среди клумб с экзотическими растениями, усеянных цветами лугов, маленьких прудиков и изящных мраморных статуй. Где-то вдалеке журчали прохладные фонтаны. Здесь потрудились талантливые ландшафтные архитекторы и садоводы; благодаря проходящим то тут, то там просекам можно было наслаждаться видом далеких гор, главного дома или других зданий. Все было превосходно распланировано, отлично сочеталось друг с другом и при этом не выглядело чрезмерно искусственным. Это было как огромное произведение искусства, созданное природой и человеческим гением. В противоположность к художественно оформленному саду, обширные участки поместья намеренно не трогали, предоставляя растениям расти свободно, и эта чаща гармонично дополняла ландшафт долины Санта-Инез. Наверху, на одной из гор ранчо, я мог наблюдать за косулями или смотреть на стада коров и виноградники наших калифорнийских соседей-виноделов вдалеке. Это был дом Майкла – и он просто не имел себе равных. Он без сомнения осуществил свою мечту.
Я пытался представить себе масштабы «Неверленда», сравнить его с чем-то, и спрашивал себя, какую площадь он мог бы занимать. Был ли он просто большим поместьем, вроде ранчо Reata Ranch из фильма «Гиганты», или его территория достигала размеров города? Или больше? Когда я однажды был с Майклом в Монако, то познакомился с княжеством немного ближе и выяснил, что площадь этого города-государства примерно в пять раз меньше «Неверленда». На двух квадратных километрах Монако проживают тридцать три тысячи человек, а на одиннадцати километрах ранчо в лучшие времена жили и работали не больше двухсот. Монегаски живут в стране с многовековой историей, собственным национальным гимном, парламентом с семью партиями, казино и знаменитой гонкой Формулы 1. Чисто теоретически, Монако со всеми его зданиями и жителями пять раз уместилось бы в «Неверленде», если бы там, как в Монако, строили высотные дома. Майкл, конечно, решительно отклонил бы подобный замысел, но это сравнение помогло мне лучше оценить размеры поместья.
Когда Майкл приобрел свое ранчо, у нас в Германии каждую неделю показывали американский сериал «Даллас». Основной сюжет взят из уже названного киноэпоса «Гиганты» 1956 года, с Элизабет Тейлор, Роком Хадсоном и Джеймсом Дином в главных ролях. Последний играл роль Джетта Ринка. Первые две буквы имени главного персонажа «Далласа» – Дж.Р. Юинга (Джон Росс Юинг) намекают на сходство между фильмами. Майкл, конечно, был знаком и с сериалом, и с фильмом. Если сейчас, шутки ради, посмотреть первые серии, будешь изумлен, насколько социально-политическая обстановка в США отличалась от теперешней в те времена. В наши дни это казалось невозможным, но тогда жизнь главного героя проходила в изменах, секс-скандалах, обманах и интригах; в истории также была внучка-школьница, постоянно склоняющая его подчиненного к страстному сексу на сеновале или в машине. Бурбон лился рекой, а глава семьи курил «Марльборо». Конечно, такое преувеличение было намеренным, но это еще не все: так называемую «политкорректность» еще не изобрели. Поэтому практически все герои сериала принадлежали к высшему обществу Техаса и, естественно, были белыми. Афроамериканцы и люди латиноамериканского или азиатского происхождения появлялись разве что в ролях прислуги на вечеринках и барбекю, устраивающихся на ранчо Southfork. Для многих американцев собственное поместье было мечтой, как признак высокого положения, власти, успеха и богатства; при этом оно представлялось огромным и бескрайним, как прерии. В других сериалах и фильмах до «Далласа» тоже встречались обманы и взяточничество, но это было нечто абсолютно новое – впервые подобное поведение преподносилось как допустимое в приличном обществе. Супружеская измена, дача взятки или вымогательство – сериал создавал впечатление, что все это совершенно нормально, более того, достойный пример для подражания. Нередко зрители вставали на сторону «героя», Дж.Р, когда ему в очередной раз удавался какой-нибудь особенно грязный трюк – то есть, по сути, они вставали на сторону зла. Манера этого сериала (заставлять симпатизировать личностям, поступающим асоциально и аморально) в свое время вызвала огромную волну критики от педагогов, психологов и социологов. Сериал, говорили они, дает совершенно неправильные понятия о нормах поведения в обществе.
Музыкальный бизнес был жестким всегда, но иногда я задавал себе вопрос, не стал ли он в 80-е значительно безжалостнее из-за «далласской» философии. С 1983 по 1985 год там снималась и Присцилла Пресли, бывшая жена Элвиса, наследница Грейсленда и мать будущей жены Майкла, Лизы-Марии. Поместье Рональда Рейгана, президента Соединенных Штатов с 1981 по 1989, находилось всего лишь в двадцати двух километрах от участка Майкла. Насколько я знаю Майкла, это обстоятельство также могло сыграть роль в том, что он так упорствовал в покупке Sycamore valley ranch, переименованное им позже в «Неверленд». Его соседом был президент, чья карьера началась в шоу-бизнесе, в кино, и который, как и Майкл, происходил из бедной семьи. После успеха «Триллера» в 1982 году Майкл стал очень состоятельным, и было ясно, что он обязательно захочет переплюнуть как выдуманное поместье из фильма и сериала, так и любое реальное. Он не интересовался нефтью, как владельцы соседних ранчо. Его ресурсом был талант. Разведение скота также оставляло его совершенно равнодушным, вместо коров он держал в своем личном зоопарке слонов, тигров и жирафов. Кроме того, там был кинотеатр, маленькая железная дорога с вокзалом, парк развлечений с различными каруселями, киоски с сахарной ватой и попкорном, театр и даже музей.
«Неверленд» был особым маленьким миром, и заботы и тревоги мира внешнего часто не затрагивали его жителей. Но на рабочем месте Майкла, в офисе или студии, необходимо было и о делах поговорить, и обсудить конкретные замыслы. Он придавал этому большое значение. Когда возникала такая необходимость, мы садились рядом и разговаривали много часов подряд. Мы подводили итоги в высшей степени успешно завершенного тура HIStory, который благоприятно повлиял на увеличение продаж пластинок. Но большая часть доходов от тура ушла в другие карманы.
С конца 1997 года, после окончания тура, я больше не приезжал на ранчо в гости, а все чаще и чаще подолгу жил там. Майкл начал все больше посвящать меня в свои дела. Он хотел изменить свою жизнь и стремился собрать вокруг себя новую команду, а я должен был стать довольно значительной ее частью. Сначала эта идея меня напугала: ведь люди вроде его адвоката Джона Бранки и такие компании, как «Сони», казались мне гигантами, с которыми мне не сравниться. Майкл в конце концов послал меня к «Сони», чтобы контролировать связанные с мерчендайзингом проекты; я также обратился к Джону Бранке от его имени с несколькими вопросами, не терпящими отлагательств. Этим людям не оставалось ничего другого, кроме как принять меня, и для них в этом было мало забавного. Вдруг приходит кто-то неизвестный и что-то от них требует – но он пришел от имени Майкла Джексона. Я вживался в эту роль все больше и больше, пока в конечном итоге не стал его менеджером.
Майкл добился у властей запрета на полеты над своим ранчо. Самолеты любого типа должны были облетать «Неверленд», держась на приличном расстоянии. Майкл хотел, чтобы назойливые папарацци не тревожили его покой и не лезли в частную жизнь его семьи. Правда, с покоем случались перебои, когда обитатели ранчо, да и сам Майкл в первых рядах, с ревом разъезжали по поросшим неухоженным лесом холмам «Неверленда» на квадроциклах – четырехколесных мотоциклах. Уже в мой первый день он показал мне свой автомобильный парк. Можно сказать, что это был «общественный» транспорт, которым мог пользоваться любой гость или житель ранчо, когда ему заблагорассудится. Мы проехались по железной дороге, от вокзала к театру, и, осмотрев его, повернули назад. Майкл как раз демонстрировал мне свою студию, когда показал на электромобили и среди них – его любимые квадроциклы. В каждой машине был оставлен ключ зажигания, кто угодно взять любую, какую хотел в данный момент. В «Неверленде» не было «моего» и «твоего», так требовала философия Майкла.
Среди квадроциклов был один, особенно большой – его любимый, я смог осмотреть его поближе.
– You can take it, no problem at all (Можешь взять его, это не проблема), – только и сказал Майкл, прежде чем снова исчезнуть. Я стартовал и погромыхал на квадроцикле свои первые километры по дикой, нетронутой садовниками местности.
Прошло несколько дней, прежде чем я смог ориентироваться в этом новом мире. Когда я первое время просыпался утром, то не знал толком, где нахожусь. Но посмотрев из окна, прямо на озеро, и ощутив это бесконечное спокойствие вокруг, я понимал, что это мне не приснилось. Я действительно в «Неверленде».

Глава 12. Монте-Карло, май 2000 года.

Майкл Джексон должен был получить награду «Artist oft he Millennium Award» на церемонии награждения World Music Awards. Мы подъехали к гостинице «Hotel de Paris», где для нас были забронированы номера, прямо напротив знаменитого казино. В Монте-Карло или любом другом месте мы всегда действовали по одному и тому же сценарию. Я ненадолго вышел из машины, чтобы оценить обстановку, и понял, что нам необходимо как можно скорее отъехать от главного входа. Огромная, взволнованная толпа фанатов постоянно росла, так что перед входом оставалось все меньше свободного места. Мы снова запустили двигатели, сделали небольшой круг по окрестностям и припарковали машины напротив черного хода, поперек, так, чтобы остался лишь узкий проход. Таким образом, мы смогли доставить Майкла и детей в здание. Потом перед машинами выстроили заграждения. Служащие отеля и не предполагали, что посещение Майкла могло вызвать подобную шумиху. Внутри я вступил в переговоры с пожилым господином, советником принца Монако. Он только посмеялся над моими опасениями по поводу безопасности и дал мне понять, что в Монако знаменитостей – пруд пруди. Все они могут относительно свободно передвигаться по городу, и к ним никто не пристает, потому что здесь к такому привыкли. Богатые и знаменитые чувствуют себя в Монако как дома. Мое возражение, что с Майклом Джексоном может быть по-другому, осталось без ответа. Советник не видел причины прибегать к особым мерам безопасности. Позже прибыли представители «Мерседеса», которые хотели торжественно вручить Майклу смарт (марка автомобилей малого класса. – прим. ред.). Они уже установили черный смарт под лестницей напротив главного входа отеля в сопровождении команды фотографов; он выглядел очень привлекательно с рекламной точки зрения. Мы с охранниками подготовили все к передаче. Между тем, даже в гостинице Майклу досаждали и просили автографы персонал отеля и гости, и их число все росло и росло. Снаружи же началось настоящее столпотворение. Мы больше ничего не контролировали, и поэтому вручение смарта пришлось прервать. Несчастный представитель «Мерседеса» остался в одиночестве, в то время как мы снова переправляли Майкла в безопасный отель.

Тем временем вокруг обширной территории перед гостиницей установили оцепление, и принц Альберт Монакский, нынешний правитель маленького государства, стоял внизу на лестнице, чтобы, в соответствии со своим положением, принять Майкла Джексона. Он ждал. Прошла уже пара минут, как Майкл должен был спуститься, и советник принца Альберта, пожилой господин аристократичного вида, с которым я уже познакомился, за эти две минуты превратил мою жизнь в ад: «We can`t let him wait! He never has to wait for anyone!» (Мы не можем заставлять его ждать! Ему никогда не приходится ждать кого бы то ни было!). Я пошел в номер Майкла, и там все было как всегда: он совсем не торопился, будто бы в запасе у него все время этого мира. Майкла Джексона ждут – для него это было абсолютно нормально. Я уже начал немного нервничать и поторопил его:
– Michael, I think we have to leave! (Майкл, думаю, нам пора идти)

Но прошло еще почти десять минут, пока он, наконец, надел свою шляпу и сказал:
– Okay, let`s go! (Ладно, пойдем)

Он спустился вниз по лестнице к принцу Альберту. Тот поднялся на несколько ступенек вверх, ему навстречу, и они очень сердечно приветствовали друг друга. Майкл Джексон хоть и носил прозвище «Король поп-музыки», но никогда не вел себя, как король. Напротив, по отношению к другим людям он в большинстве случаев был скорее застенчив и обходителен. Одно это обстоятельство, что его должны ждать даже настоящие принцы, давало ему что-то вроде особого статуса.

Глава 13. Размер имеет значение.

Церемония вручения наград проходила в клубе Monaco Sporting Club. Майкл должен был выступать последним, как несомненный гвоздь программы. Я уже был на месте и позвонил ему лишь незадолго до выступления, чтобы он приехал прямо сейчас. Согласно мнению устроителей, его преждевременный приезд внес бы слишком большую сумятицу. Когда он прибыл, все остальные артисты выстроились вдоль прохода к сцене, и принц Альберт торжественно вручил ему награду «Artist of the Millennium Award», подчеркнув ее значимость полными энтузиазма словами: «Когда через тысячу лет будут оглядываться на историю поп-музыки, ни об одном артисте не станут вспоминать с таким глубоким почтением, как о Майкле Джексоне». Майкл вежливо поблагодарил принца, но затем обратился к бушевавшим от восторга фанатам и заверил их:
– You are the reason why I continue to do what I do! (Я продолжаю делать то, что делаю, только ради вас!) – что было встречено бурными овациями.

После этого снова появились представители «Мерседеса», чтобы, наконец, подарить Майклу смарт. Они вручили ему техпаспорт автомобиля и ключи, а после вручения наград продемонстрировали нам маленькую машину в подземном гараже. Майкл не смог сдержать смех при виде этого автомобиля. Заглядывая внутрь через открытую дверь, он прикидывал: может быть, смарт – это вроде электромобилей на ранчо, игрушка. Он не совсем понимал, что хотят от него ребята из «Мерседеса», но учтиво поблагодарил их за чудесный подарок: «Oh, thanks so much!!!» (О, большое спасибо!). Смарт явно был маловат для него, ведь Майклу всегда не хватало размаха. Когда мы вечером вместе листали посвященный смарту рекламный проспект, который нам оставили служащие «Мерседеса», он увидел фото стеклянной «башни» с машинками-смартами внутри. Подобные «башни», что-то вроде многоэтажных гаражей с прозрачными стенами, вмещающих до тридцати смартов, в то время возводились некоторыми автоторговцами в рекламных целях. Фотография полностью очаровала Майкла, и теперь он во что бы то ни стало хотел точно такую же «smart tower» на своем ранчо! «Dieter, that´s what I want!» (Дитер, это именно то, что мне нужно!). На следующее же утро я позвонил в «Мерседес», и они, к моему удивлению, согласились: «Окей, вы получите «башню».

Майкл действительно один раз прокатился по Монако на черном смарте, который он получил в подарок. Правда, далеко мы не уехали. Он собирался за покупками в FNAC, крупный торговый центр, и маленький автомобильчик сопровождали два наши больших микроавтобуса. Майкла вез шофер. Движение было такое медленное, что охранники могли бежать рядом. Но поклонники, которые в огромном количестве тоже бежали следом, становились все навязчивей. Все больше фанатов прорывали оборону, трясли и раскачивали маленький смарт, так, что я даже испугался, что они вот-вот перевернут его. Поэтому в более-менее защищенном месте Майкл пересел к нам в машину.

Позже Майклу пришелся по вкусу автомобиль Mercedes Benz S 600 Pullman. Его по-настоящему восхитил лимузин, и ему захотелось владеть таким же. Он практически принуждал меня найти ему эту машину, а лучше сразу три. Лимузины, которые изготовлялись по запросам глав государств, дворянских семей, представителей королевских домов, нескольких шейхов и немногих владельцев крупных фирм, были верхом совершенства с технической точки зрения, оснащены всем, что только можно пожелать, и соответствовали самым высоким стандартам роскоши и безопасности.

В ответ на настойчивые требования Майкла я сначала достал ему другую глянцевую рекламную брошюру «Мерседеса», сделанную очень добротно; там были представлены многие различные модели. Особенно ему понравилась многочисленная аудио- и видеоаппаратура, а также большие мониторы. Техническое оснащение самого высокого уровня. Он взял толстый маркер и спонтанно набросал свои пожелания прямо на брошюре. В заднюю часть салона нужно было, конечно же, встроить как можно больше экранов. У меня оставались связи с «Мерседесом» еще с того времени, когда я не работал на Майкла, и я использовал их, чтобы от его имени вести переговоры о покупке. Оснащенный многочисленным дополнительными приборами лимузин был чуть позже переправлен в США, в «Неверленд».

Глава 14. Кнут и пряник.

Просыпаясь, Майкл сразу же был бодр и готов к работе, и тогда мы плотно завтракали у него в офисе или на кухне. Он просыпался и засыпал, когда ему было угодно, без разницы, днем или ночью. Если он завтракал утром, мы садились за стол вместе с детьми. Для него это было невероятно важно, он проводил эти совместные трапезы с ритуальной торжественностью как можно чаще, насколько позволяло расписание. Он со всей серьезностью рассказывал, какие вредные вещества содержатся в продуктах питания, предостерегал от холестерина и вел себя как человек, придающий огромное значение здоровью. Со словами «Dieter, you have to take this!» (Дитер, ты просто обязан это попробовать) он протянул мне через стол странную желтую банку, на которой было написано: This is not butter! (Это не масло!) Внутри находилась гладкая масса из сгущенной пахты, масла соевых бобов и соли с лецитином и витамином А, как он мне объяснил. Таким образом, дети получали максимально здоровое питание. Но, каким бы аскетичным и придерживающимся здорового образа жизни человеком Майкл ни пытался выглядеть в ваших глазах, он с удовольствием поглощал куриные крылышки и прочий фаст-фуд, когда его никто не видел.

Если дети ссорились за завтраком, он вмешивался: «Paris, don`t do this!» (Пэрис, не делай этого) или «Prince, stop!» (Принс, хватит). А я пытался уладить спор: «Michael, just let them eat…» (Майкл, просто дай им поесть). Но у него были собственные воззрения на этот счет: «You know, Dieter, I have to take care, they have to be smart» (Знаешь, Дитер, я должен следить за этим, они должны быть хорошо воспитаны). Они с раннего детства должны были усвоить правила поведения за столом и хорошие манеры.

После завтрака Майкл с детьми часто стоял у окна посредине верхнего этажа, когда кто-нибудь из смотрителей проводил мимо дома слонов. Самый большой – его подарила Майклу на день рождения Элизабет Тейлор – шел впереди. Еще более своеобразной эту сцену делало то, что вместе со слонами постоянно бегал верблюд. Эта странная процессия почти каждый день проходила по просторам ранчо мимо вышеназванного окна к озеру, где слоны купались и с удовольствием плескались в воде. Их мыли, животные пускали фонтаны хоботами и трубили, как сумасшедшие, а потом отдыхали на небольшом пляже. Что и говорить, для детей это представление было прекрасным развлечением, которое никогда не надоедало. Они росли в сказочной стране, но для них сказка была явью. Дети не знали другой жизни, и звери под окнами были для них в порядке вещей.

Иногда детям разрешалось покормить слонов. Майкл нанял ветеринара и множество служащих, которые постоянно находились рядом с животными и заботились о них. И хорошо, что это было так, потому что я могу подтвердить: если ты, погруженный в свои мысли, совершаешь прогулку по ранчо, и вдруг перед тобой возникает слон, явно пребывавший в скверном настроении – у тебя серьезная проблема. Поэтому к надзору за животными – наряду со слонами на ранчо жили ламы, змеи, попугаи, тигры, верблюды и жирафы – относились очень серьезно.

Хоть Майкл и знал, что его дети растут совсем не так, как большинство их сверстников, тем не менее, он всегда старался привнести в их жизнь немного нормальности. У детей были собственные няни и учителя, но ему было важно самому участвовать в воспитании своих детей и организовывать их ежедневный досуг. Он часто приводил детей в школу – ее специально устроили в «Неверленде». Майкл позаботился, чтобы на занятия приходили и другие дети, таким образом, Принс и Пэрис могли пообщаться с ровесниками. Если дети не хотели идти в школу, тогда, как и в других семьях, у них возникали проблемы с отцом. Майкл охотно брал детей с собой в путешествия, и даже во время этих многочисленных путешествий он придавал огромное значение тому, чтобы они не прекращали занятия. Поэтому в гостиничных номерах устраивали что-то вроде классной комнаты с доской, партами, книгами и прочим учебным материалом, чтобы учительница (которую тоже брали с собой) могла проводить уроки. Эти занятия регулярно проверялись представителями соответствующего ведомства.

Прежде всего Майкл хотел защитить своих детей, он тщательно оберегал их, чтобы по возможности оградить их от дурного влияния. К примеру, в возрасте от пяти до семи лет детям не разрешалось смотреть телевизор и пользоваться интернетом, чтобы они не увидели программы или новости, которые могли бы их напугать или смутить. Вместо этого Майкл часто ходил с ними в кино на ранчо, и они все вместе смотрели старые диснеевские фильмы и мультфильмы. Или же играли в видео- и компьютерные игры, подходящие детям их возраста. Причем Майкл, вопреки собственным убеждениям, очень часто сидел рядом с детьми на полу и ел пиццу.