Да я все понимаю, Милаш! Понятно, что забота, но не знаю... что-то мне в этой картине не нравится... Издалека посмотришь, вроде все хорошо, а увеличишь... ну, блин, нет позитивного ощущения от нее, нет радости... И о каком чувстве юмора говорил автор? Разве такое - повод для смеха?Грустно, жалко, но не радостно...

Обидно... Распродажа продолжается...

Шляпа и обувь Джексона ушли с молотка за 37 тысяч долларов

В Лондоне в аукционном доме Bonhams проданы шляпа и туфли легендарного певца Майкла Джексона, сообщает AFP. Вещи были на "короле поп-музыки" во время выступления на сцене Madison Square Garden в 2001 году, посвященного 30-летию его сольной карьеры.

Первоначально лот был оценен в 16-19 тысяч долларов. Однако в ходе торгов стоимость шляпы и обуви певца была поднята до 37 тысяч долларов.

Кто стал новым обладателем личных вещей Джексона в не уточняется. Известно, что показ концерта певца по телевидению в 2001 году посмотрели рекордное количество зрителей - 44 миллиона человек.

взято из vesti.kz

Концерт памяти Майкла Джексона не состоится

Концерт в Лондоне, посвященный годовщине со дня смерти Майкла Джексона, был отменен. Напомним, шоу должно было состояться на стадионе Уэмбли в июне будущего года. Однако компания World Awards Media, занимавшаяся подготовкой представления, на этой неделе была объявлена банкротом.

Правда, Джермейн Джексон – брат покойного исполнителя и второй организатор шоу – уже заявил, что может найти новых партнеров и перенести концерт на друге время.

Напомним, что на концерте должны были выступить Мэри Дж. Блайдж, Akon, Крис Браун, Натали Коул и группа Sister Sledge. Изначально он должен был состояться еще 26 сентября в Вене. Однако шоу было отменено в силу ряда организационных проблем – в частности, из-за того, что от участия в нем отказалось несколько исполнителей.

На следующий год уже запланированы два лондонских концерта памяти Майкла Джексона. Их планировалось провести в этом августе на арене O2, где изначально должна была состояться серия выступлений самого Майкла Джексона. Однако оба концерта были перенесены на более поздний срок, поскольку организаторам не удалось договориться с участниками.

взято из муз-обзор

Девы, читали или нет такое интервью?

Интервью Майкла американскому изданию “USA TODAY”, декабрь 2001 года.

Первые же слова, произнесённые Майклом Джексоном, кажется, предвещают искренний диалог. “Прошу прощения за мою кожу, - говорит он. – Я прямо от дерматолога, так что притворитесь, что не замечаете”. Трудно следовать этой инструкции, когда имеешь дело с наиболее пристально наблюдаемым человеком в индустрии шоу-бизнеса, особенно с тем, кто зачастую появляется замаскированным на публике и бывает сильно загримированным перед камерой. Впрочем, сегодня на Джексоне совсем немного грима.
Высокий и стройный, Джексон одет в коричневую кожаную куртку, красную рубашку, брюки с лампасами и свои неизменные белые носки и чёрные туфли. На Принсе такая же обувь и детская полицейская форма с болтающимися на поясе пластмассовыми наручниками. “Эти замки настоящие!” – объявляет он, прежде чем вернуться к своему рисунку за стоящим рядом столом.
Сидя в кресле в мягко освещённом номере отеля, Джексон выглядит свободным и уравновешенным, хотя и немного усталым. Он щедр на похвалы своим коллегам. Он польщён тем, что ему подражают, и любит кавер своей песни “Smooth Criminal”, сделанный группой “Alien Ant Farm”. Его глаза загораются, когда он говорит о предстоящих кинопроектах, особенно о планах в следующем мае стать сорежиссёром фильма вместе с актёром и режиссёром Брайаном Майклом Столлером. Он смеётся над своей боязнью землетрясений, становится мрачным, вспоминая о деспотичном отце, и подтверждает теории о своём извечном мальчишестве, с энтузиазмом болтая об игрушках и тематических парках.
Джексон с ностальгией вспоминает о своих знаменитых друзьях. “Фрэнк Синатра жил прямо рядом с нами. Он каждый день видел, как мы играем в баскетбол. И Фред Астер жил за углом. У меня была возможность поговорить с ними, послушать и поучиться. Это были золотые моменты. Когда мне было 16, мы каждый вечер выступали в Лас-Вегасе, и Элвис и Сэмми Дэвис младший усаживали нас с братьями в ряд и наставляли нас: ‘Никогда не употребляйте наркотики’, говорили они нам. Я никогда не забывал этого”.
Неординарный артист нередко выпадает из поля зрения за искусственно подогреваемым болезненным интересом к жизни Джексона вне сцены. Если бы он согласился говорить о личной жизни, с горечью замечает Джексон, “это была бы целая история”.
Джексон излучает непоколебимую уверенность в своём музыкальном мастерстве и становится раздражительным только когда речь заходит о прессе. Он редко даёт интервью, и согласился на эту встречу потому, что надеялся подчеркнуть то послание, которое часто затмевается сплетнями: “Всё, что я хочу сказать, это – исцелите мир, спасите наших детей”, - говорит он.
Джексон неизбежно привлекает внимание прессы и глубоко расстроен тем, сколько презрения и измышлений направлено на него. Это то больное место, которое заставляет повышаться голос обычно тихо разговаривающей звезды. “Парень, который чаще всех выбивает мяч**, всегда становится мишенью, - жалуется он. – Это в человеческой природе”. Как он уже делал раньше в песнях “Leave Me Alone” и “Tabloid Junkie”, Джексон вновь выражает своё возмущение ведущей на него охоту прессой в треке “Privacy” с его альбома “Invincible”: “Вы продолжаете преследовать меня, врываетесь в мою частную жизнь… Прекратите злобно атаковать мою искренность”. Вопросы он встречает с доброжелательным смирением и безо всякого намёка на волнение.

Вопрос: Как вы реагируете на недостоверные статьи о вас?
Ответ: Я не обращаю никакого внимания. Фэны знают, что таблоидный мусор – это бред. Они всегда говорят мне: “Давайте сожжём все таблоиды”. Это ужасно – стараться уничтожить чью-то личность. Ко мне приходили люди, и после того, как они встречались со мной, они начинали плакать. Я говорю: “Почему ты плачешь?” Они отвечают: “Потому что я думал, ты будешь таким высокомерным, но ты самый приятный человек”. Я говорю: “Откуда ты взял это мнение обо мне?” Они говорят, что прочли это. И я говорю им: “Не верьте тому, что читаете”.
Вопрос: Возможно, слухи существуют потому, что вы не опровергаете их?
Ответ: Нет. Я часто делал это раньше. Я дал телеинтервью Опре Уинфри, которое посмотрело больше всего зрителей в истории. Но пресса предпочитает переворачивать то, что ты говоришь, и осуждать тебя. Я хотел бы, чтобы речь шла о музыке и искусстве. Я думаю о тех людях, которых я люблю, кто жил прежде; если бы я мог встретиться лицом к лицу с Уолтом Диснеем или Микеланджело, было бы мне дело до того, что они делают в своей частной жизни? Я хочу знать об их искусстве. Я их поклонник.
Вопрос: Как вы защищаете себя от того, чтобы нападки причиняли вам боль?
Ответ: Ожидая этого, зная об этом и будучи непобедимым, тем, кем меня всегда учили быть. Ты стоишь, сильный и с твёрдой рукой, независимо от ситуации.
Вопрос: Вас называют вас “самопровозглашённым” Королём Поп-Музыки. Это вы выбрали этот титул?
Ответ: Я себя никем сам не провозглашал. Если бы я мог сейчас позвать сюда Элизабет Тэйлор, она бы вам рассказала, что она изобрела эту фразу. Она представляла меня, по-моему, на American Music Awards***, и сказала своими словами – этого не было в сценарии – “Я его большая поклонница, и по моему мнению, он король музыки поп, рок и соул”. Потом пресса начала говорить “Король Поп-Музыки”, а потом и фэны начали. А этот вздор про “самопровозглашение”, я не знаю, кто сказал это.
Вопрос: Концерты в Нью-Йорке были вашим первым шоу в США за 12 лет. Вы волновались?
Ответ: Нет. Это была честь для меня, снова быть вместе с моими братьями. Продюсер хотел, чтобы там было множество знаменитостей из самых разных областей. Это была огромная честь, что они приветствовали меня. Это было очень душевное, счастливое, радостное событие.
Вопрос: Вы не планируете еще одно турне со своими братьями?
Ответ: Я так не думаю. Я бы обязательно сделал альбом вместе с ними, но не турне. Они бы очень хотели поехать в турне. Но я хочу заниматься другими вещами. Физически, гастроли отнимают очень много сил. Когда я на сцене, это как двухчасовой марафон. Я взвешиваюсь до и после каждого шоу, и я теряю добрых десять фунтов. Пот по всей сцене. А потом ты возвращаешься в отель, и твой адреналин в зените, и ты не можешь заснуть. А на следующий день снова шоу. Это тяжело.
Вопрос: Если вы не поедете в турне, как вы удовлетворите интерес публики и свою тягу к выступлениям?
Ответ: Я хочу снять фильм о себе и исполнить песни, которые трогают меня. Я хочу чего-то более личного, идущего от души и сердца, в свете лишь одного прожектора.
Вопрос: Как вы реагировали, когда Invincible возглавил чарты здесь [в США] и в дюжине других стран?
Ответ: Это было прекрасное чувство. Я плакал слезами счастья, когда видел всю эту любовь.
Вопрос: Invincible делался несколько лет. Это ваш перфекционизм замедлял процесс?
Ответ: Это заняло столько времени потому, что я никогда не доволен песнями. Я могу написать несколько песен, выбросить их, написать еще. Люди говорят: “Ты сумасшедший? Она должна быть на альбоме”. Но я говорю: “Эта песня лучше, чем та?” На диске всего 75 минут, и мы втискивались в эти границы.
Вопрос: Была ли у вас в голове какая-то одна тема, когда вы писали Invincible?
Ответ: Я никогда не думаю о темах. Я позволяю музыке создавать саму себя. Я хотел, чтобы это было попурри всех звуков, всех цветов, что-то для каждого, от фермера в Ирландии до леди, которая моет туалеты в Гарлеме.
Вопрос: Становится ли со временем легче писать песни?
Ответ: Это самая лёгкая вещь на свете, потому что ты ничего не делаешь. Я очень не люблю говорить это вот так, но это правда. Небо бросает песню тебе в руки, всю целиком. Настоящие сокровища приходят именно так. Ты можешь сесть за рояль и сказать, “ОК, я напишу самую прекрасную песню на свете”, - и ничего. Но ты можешь идти по улице, или стоять под душем, или играть, и – бум – она приходит тебе в голову. Я многое так написал. Я могу играть на автоматах и вдруг побежать наверх, взять мой маленький магнитофон и начать диктовать. Я слышу всё сразу, что должны делать струнные, что должен делать бас, клавесин, всё.
Вопрос: Трудно ли перевести эти звуки на плёнку?
Ответ: Это то, что мучительнее всего. В моей голове песня полностью готова, но я должен перенести её на плёнку. Это как Альфред Хичкок сказал: “Фильм закончен”. Но он еще должен был начать снимать его. С песней то же самое. Ты видишь её целиком, а потом ты должен исполнить её.
Вопрос: После столь долгого отсутствия, не сомневались ли вы в ваших сегодняшних перспективах?
Ответ: Никогда. Я верю в свои способности. У меня есть настоящая настойчивость. Ничто не может остановить меня, если я что-то задумал.
Вопрос: После 11-го сентября вы написали благотворительную песню. В каком она состоянии?
Ответ: Она не закончена. Мы добавляем артистов, и я стараюсь добиться того, чтобы инструментовка мне нравилась.
Вопрос: Вы верите, что музыка – это средство исцеления?
Ответ: Это мантра, которая утешает душу. Это терапия. Это то, в чём нуждается наше тело, как в пище. Очень важно понимать силу музыки. Когда вы в лифте, в магазине, музыка влияет на то, что вы покупаете, на то, как вы относитесь к вашему соседу.
(Принс протягивает Джексону рисунок. “Мне нравится, - говорит Джексон. – Тебе не нужно в туалет?” Принс: “Нет”.)
Вопрос: Invincible не продаётся рекордными тиражами. Это из-за того, что Thriller оказывает слишком большое влияние?
Ответ: Разумеется. Это трудно, потому что ты соревнуешься с самим собой. Invincible так же хорош или даже лучше, чем Thriller, по моему скромному мнению. Он больше предлагает. Музыка – это то, что живёт и продолжается. Invincible был огромным успехом. Когда “Щелкунчик” был впервые представлен миру, он просто провалился. Важно то, чем заканчивается история.
(Принс вновь появляется с другим рисунком. “Что ты мне обещал? – спрашивает Джексон. – Быть тихим?” Принс соглашается и отходит.)
Вопрос: Как отцовство изменило вас?
Ответ: Очень во многом. Нужно оценивать своё время по-разному, в этом нет сомнения. Это твоя ответственность – быть уверенным, что они окружены заботой и воспитываются правильно, с хорошими манерами. Но я не позволяю, чтобы это мешало музыке, или танцам, или выступлениям. Я должен играть две разные роли. Я всегда хотел иметь большую семью, с тех пор, как сам учился в школе. Я всегда говорил отцу, что обгоню его. У него было десять детей. Я бы хотел иметь одиннадцать или двенадцать своих.
Вопрос: Чему вы учите ваших детей?
Ответ: Я стараюсь быть уверенным, что они относятся с уважением, достоинством и добротой к каждому. Я говорю им, что неважно, что ты делаешь, работай над этим упорно. В том, что ты хочешь делать в жизни, будь лучшим.
(Принс смотрит. “Перестань смотреть на меня”, - говорит Джексон с улыбкой.)
Вопрос: А чему дети научили вас?
Ответ: Многому. Родительство напоминает тебе о том, что Библия всегда говорила нам. Когда апостолы спорили между собой о том, кто из них главнее в глазах Иисуса, он сказал: “Никто из вас”, позвал маленького мальчика и сказал: “Пока вы не станете столь же смиренными, как это дитя”. Это напоминает тебе, чтобы ты был добрым и скромным, и видел всё глазами ребёнка, с детским восхищением. Я всё еще чувствую это. Я по-прежнему восхищаюсь облаками и закатом. Вчера я загадывал желания на радуге. Я видел метеоритный дождь. Каждый раз, когда я вижу падающую звезду, я загадываю желание.
Вопрос: И каковы ваши желания?
Ответ: Мир и любовь для детей. (Принс возвращается и смотрит пристально. “Прекрати, - говорит Джексон, мягко отворачивая от себя голову мальчика. – Ты можешь посидеть спокойно?”)
Вопрос: Вы сказали, что планируете учить своих детей дома. Учитывая вашу славу, как вы собираетесь обеспечить им нормальную жизнь?
Ответ: Приходится делать всё, что в твоих силах. Нельзя изолировать их от других детей. В школе [в Нэверленде] будут и другие дети. Я беру их с собой, путешествуя по свету. Но они не могут всегда ездить со мной. Нас атакует толпа. Когда мы были в Африке, Принс видел атаку толпы на огромном рынке. Люди разломали столько всего, бегали, кричали. Я больше всего боюсь, что фэны причинят себе вред, и так и происходит. Я видел разбитое стекло, кровь, машины “скорой”.
Вопрос: Вам обидно, что звёздность лишила вас детства?
Ответ: Да. Это не гнев, это боль. Люди видят меня в парке развлечений, веселящимся вместе с другими детьми, и они не думают – “он никогда не мог делать этого, когда был маленьким”. У меня никогда не было возможности развлекаться, как другие дети: приглашать друзей переночевать, устраивать вечеринки, “угощенье-или-мщенье”****. Не было ни Рождества, ни праздников. И теперь стараешься компенсировать все эти потери.
Вопрос: Вы помирились с отцом?
Ответ: Сейчас всё намного лучше. Мой отец теперь гораздо более приятный человек. Думаю, он осознал, что у него есть дети, и всё это. Без твоей семьи у тебя ничего нет. Он хороший человек. Бывало время, когда мы были в ужасе, если он просто приходил. Мы пугались до смерти. Но он стал гораздо лучше. Я бы хотел, чтобы это произошло не так поздно.
Вопрос: Помогала ли музыка избавиться от неприятностей в детстве?
Ответ: Конечно. Мы всё время пели дома. Мы пели все вместе, когда мыли посуду. Мы придумывали песни, когда работали. Так создаётся величие. У тебя должна быть эта трагедия, эта боль, чтобы черпать из неё. Это то, что делает клоуна великим. Ты видишь, что ему больно, за его маской. А внешне он совсем другой. Чаплин делал это великолепно, лучше, чем кто-либо. Я тоже умею использовать такие моменты. Я побывал в огне много раз.
(Принс вновь возвращается. Он прислоняется к креслу и глазеет на Короля Поп-Музыки. “Перестань смотреть на меня, - умоляет Джексон, явно нервничающий под взглядом малыша. – От тебя это легче не становится”. Они оба хихикают, и Джексон предупреждает, поддразнивая: “Ты можешь не получить ту конфету”.)
Вопрос: Ваши религиозные убеждения когда-либо вступали в конфликт с сексуальной природой вашей музыки и танца?
Ответ: Нет. Я пою о тех вещах, которые имеют отношение к любви, и если люди интерпретируют это как сексуальность, это их дело. Я никогда не использую плохих слов, как некоторые рэпперы. Я люблю и уважаю их творчество, но, думаю, я слишком уважаю родителей, матерей и пожилых людей. Если бы я спел песню с плохими словами и увидел пожилую леди среди публики, я бы готов был провалиться.
Вопрос: Но как же ваше знаменитое движение, когда вы хватаете себя между ног?
Ответ: Я начал это делать на “Bad”. Мартин Скорсезе режиссировал этот фильм в подземке Нью-Йорка. Я позволил музыке говорить мне, что делать. Я помню, как он сказал: “Это был классный дубль! Я хочу, чтобы ты посмотрел на это”. И мы включили запись, и я просто – “а-а-а!” Я не подозревал, что делаю это. Но потом все начали так делать, и Мадонна тоже. Но в этом нет ничего сексуального.
Вопрос: Как вы сейчас проводите свободное время?
Ответ: Я люблю делать всякие глупости – устраивать битвы водяными шариками, тортами, яйцами. (Повернувшись к Принсу:) Тебя ждёт одна такая! Не думаю, что я когда-нибудь вырасту из этого. У себя дома я построил крепость для водяных битв, там есть “красная” команда и “синяя”. У нас есть пушки, которые стреляют водой на 60 футов и катапульты, которые стреляют шариками. У нас есть мосты и места, чтобы прятаться. Я очень люблю это.
Вопрос: Вы в шоу-бизнесе 38 лет, и фэны по-прежнему бросаются на вас. У вас иммунитет к обожанию?
Ответ: Это всегда приятное чувство. Я никогда не принимаю это как должное. Я никогда не раздуваюсь от гордости, не думаю, что я лучше, чем мой сосед. Быть любимым – это чудесно. Это главная причина того, что я делаю. Я чувствую, что должен это делать – давать людям ощущение эскейпизма, радости для глаз и ушей. Я думаю, это причина того, что я здесь.
И еще кое-что из беседы с Джексоном:
Вопрос: Как вы думаете, почему люди завидуют?
Ответ: Если вы вспомните историю, то же самое происходило с любым, кто добивался удивительных вещей. Я хорошо знаю семью Диснея, и дочери Уолта рассказывали мне, как трудно им было в школе. Дети говорили им: “Я ненавижу Уолта Диснея. Он вовсе не смешной. Мы его не смотрим”. Дети Чарли Чаплина, которых я хорошо знаю, должны были забрать своих детей из школы. Их там дразнили: “Твой дедушка дурак, он не смешной, мы его не любим”. Он был гением! Так что приходится справляться с завистью. Они думают, что причиняют тебе боль. Мне ничто не может причинить боль. Чем больше звезда, тем больше мишень. По крайней мере, они говорят. Беспокоиться надо, когда перестают говорить.
Вопрос: Как вы готовились физически к вашим праздничным концертам? Вы делаете упражнения?
Ответ: Я ненавижу упражнения. Я их просто ненавижу. Единственное, что я делаю, это танцую. Это и есть упражнение. Вот почему мне нравится карате и кунг-фу. Это всё танец. Но эти “лечь-встать” – ненавижу.
Вопрос: Было ли вам страшно в присутствии каких-либо других суперзвёзд?
Ответ: Нет. Мне нравится наблюдать исполнителей. Это школа для меня. Я никогда не перестаю учиться. Это было настоящее вдохновение.
Вопрос: Вам нравится современная музыка или старые вещи?
Ответ: Мне нравится более ранняя музыка. В ней больше мелодического смысла. Сегодня люди рассчитывают на ритм, и это хорошо, но как я говорил много раз, мелодия всегда остаётся королём. Вы должны напевать её.
Вопрос: Вы учились у огромного числа музыкантов. Что привлекает вас для сотрудничества с кем-либо?
Ответ: Если я вижу какой-то потенциал в его способностях как артиста или музыканта, я даю ему какой-то мотив, строку, фразу, и смотрю, как они играют её или записывают. Иногда мы весь день этим занимаемся, и всё не то.
Вопрос: Вы научились этому у своих родителей?
Ответ: Наши родители учили нас всегда уважать людей и, что бы ты ни делал, отдавать этому всего себя. Быть лучшим, а не вторым.
Вопрос: Вас часто преследуют толпы фэнов. Вам бывает страшно за вашу безопасность?
Ответ: Никогда. Я точно знаю, что делать, если это становится совсем серьёзно, как просто обыграть их. Пока они видят тебя, они сходят с ума, но ты можешь спрятаться в центре урагана. Если пригнуться, чтобы они не видели тебя, они успокаиваются.
Вопрос: Ваше окружение, кажется, состоит из очень юных друзей и тех, кто намного старше вас. Что связывает вас с такими людьми, как Брандо или Элизабет Тэйлор?
Ответ: У нас была одинаковая жизнь. Они выросли в шоу-бизнесе. Мы смотрим друг на друга и это как смотреть в зеркало. Внутри Элизабет есть маленькая девочка, у которой никогда не было детства. Она все дни была на съёмках. Она любит играть с новыми устройствами и игрушками, и её это приводит в полный восторг. Она чудесный человек. И Брандо тоже.
Вопрос: Что случилось с вашими планами построить тематические парки в Европе и Африке?
Ответ: Мы всё еще работаем над парой проектов. Я не могу сейчас сказать, где. Я люблю тематические парки. Я люблю видеть, как дети приходят и проводят время со своими родителями. Это не так, как было раньше, когда ты сажал детей на карусель, а сам сидел на лавочке и ел арахис. Теперь ты развлекаешься вместе с ними. Это объединяет семью.

___________________________________________________
Примечания:
* В статье повторяется много хорошо известных всем фактов, поэтому при переводе мы сократили вступительную часть. Интервью Майкла сохранено полностью.
** Майкл использует бейсбольную терминологию. Игрок, который чаще всех выбивает мяч за пределы поля, становится лучшим игроком сезона.
*** На самом деле “коронация” произошла на церемонии Soul Train Awards в 1989 году.
**** “Угощенье-или-мщенье” (treat-or-trick) – традиционное детское попрошайничество в Хэллоуин.